Неотразимый дикарь - Медейрос Тереза

— Зачем ты совершила такую глупость? Разве не ты сама говорила мне, что один неосторожный удар может уничтожить даже самое преданное сердце?

— Да, но разве не трусливо то сердце, которое не хочет даже рискнуть принять этот удар? — процитировала его слова Памела и, бросив на веранду настороженный взгляд, прибавила шепотом: — Кроме того, где бы я нашла еще одного самозванца, если бы Криспин проткнул тебя рапирой? Актерам доверять нельзя, сам знаешь.

Рассматривая наконечник, Коннор кивнул:

— Судя по всему, доверять нельзя и этому племяннику герцога.

— Знаешь, я была уверена, что ты снесешь ему голову, — призналась Памела.

— Я тоже был в этом уверен, но потом вспомнил, что не смогу получить свой приз, если за убийство меня посадят в Ньюгейтскую тюрьму, а потом повесят.

— Приз? Какой еще приз?

— Неужели ты забыла, детка? Как победителю поединка ты должна мне… поцелуй.

Он наклонился еще ниже, глядя на ее пухлые губы. На мгновение ей показалось, что он собирается получить свой приз прямо сейчас, в саду, на виду у герцога, леди Астрид и глазеющих на них лакеев.

Но он лишь снял с ее волос лепестки яблоневого цвета и бережно помог встать на ноги.

Криспин свернул на черную лестницу, чтобы добраться до своей спальни, оставшись незамеченным прочими лакеями и домашней прислугой. К чему демонстрировать свой позор? Он и так знал, что те двое лакеев, которые стали невольными свидетелями поединка в саду, не станут терять время и очень быстро расскажут все остальным слугам. К полуночи весь Лондон будет знать, что племянник герцога Уоррика уступил в фехтовальном поединке шотландскому дикарю с антикварным палашом. Найдется немало желающих посмеяться над ним.

Он медленно поднимался по лестнице, на ходу ощупывая ноющую челюсть — уж не сломана ли? Голова раскалывалась от боли, в ушах звенело… За последние несколько лет ему много раз приходилось сражаться на шпагах и пистолетах, но еще ни разу он не смотрел смерти в глаза. Странное дело, но проявленное, кузеном милосердие разозлило его еще больше. Если бы Коннор убил его на месте, то дядюшка не мог бы отказаться похоронить Криспина в семейном склепе на кладбище. Его бывшие любовницы стали бы его оплакивать, а его друзья — произносить тосты, с грустью вспоминая его безвременно угасшую жизнь.

Если бы его не стало, его мать, наконец, поняла бы, что он был ее единственной опорой и защитой после смерти мужа, а его дядюшка осознал бы, как ему хотелось стать для него настоящим сыном. И как больно ему было видеть, что герцог обнимает какого-то чужеземца.

Криспин помотал головой, отгоняя от себя эти видения. Во рту чувствовался металлический привкус крови.

Завернув за угол на площадке второго этажа, он внезапно столкнулся с кем-то, спешившим ему навстречу. Они столкнулись головами, потом оба сели от неожиданности. Вокруг них посыпались простыни и прочее белье.

Криспин схватился за голову, звон в ушах усилился.

— Черт побери! — воскликнул он, снимая с головы непонятно откуда взявшийся кружевной чепчик.

— Надо смотреть, куда идешь, болван! — раздался в ответ мелодичный женский голос. — Ты что, ослеп?

Все еще держась за голову, Криспин озадаченно нахмурился. Еще никогда с ним так нагло не разговаривали служанки.

Однако, увидев васильковые глаза и пухлые алые губы, он почувствовал себя не только слепым, но и глухим и немым. Аккуратный носик и золотистые локоны, выглядывавшие из-под чепчика, показались ему до странности знакомыми.

— Мне кажется, я тебя где-то видел, — озадаченно проговорил Криспин.

— Это вряд ли. Я… горничная Памелы. Да, именно ее горничная.

— Памелы? Кто такая Памела? Ах да, невеста моего кузена, очаровательная мисс Дарби. Но ты называешь свою хозяйку по имени? Неужели она одобряет такую фамильярность?

— А твоя не одобряет?

Криспин улыбнулся этой наглой реплике и тут же поморщился от боли.

— Моя хозяйка одобряет любую фамильярность с моей стороны, — сказал он, придавая слову «хозяйка» другой смысл — «любовница». — Именно поэтому она и является моей… хозяйкой.

Губы девушки нехотя сложились в холодную улыбку.

— У тебя кровь идет, — сказала она. — Да?

Он протянул руку к лицу, но девушка его опередила, бережно вытерев кровь на скуле краем простыни. Прикосновение оказалось гораздо приятнее, чем звук ее голоса.