Неотразимый дикарь - Медейрос Тереза

Криспин с готовностью принял помощь, разглядывая нежную, почти детскую округлость ее щек и густые длинные ресницы. Потом его стали одолевать сомнения.

— Ты уверена, что мы раньше никогда не встречались? — спросил он. — Твое прелестное личико кажется мне до странности знакомым. Таких красоток я обычно не забываю.

— Уверена, ты помнишь гораздо меньше красоток, чем тебе, кажется, — язвительно заметила девушка, кокетливо глядя на него из-под полуопущенных ресниц.

Ее пухлые соблазнительные губки были в заманчивой близости от его лица. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и тут же поморщился от боли, а девушка успела уклониться. Потом она принялась поспешно собирать с пола рассыпавшиеся простыни. Поднявшись, Криспин стал помогать ей, сложив белье такой высокой горкой на ее руках, что она едва могла смотреть перед собой.

— Спасибо за помощь, — сказала она, напустив на себя важный вид.

Он шагнул в сторону, пропуская ее мимо себя по узкому проходу на лестницу, и потом долго смотрел ей вслед, удивляясь гордой посадке головы и кокетливой походке. Давно он не испытывал такого горячего желания позабавиться со служанкой! С того лета, когда ему исполнилось пятнадцать, и он потерял невинность с пышнотелой молодой горничной, которая тайком приходила к нему в спальню каждую ночь.

— Постой! — крикнул он, когда служанка с кипой белья в руках дошла до последней ступеньки. — Имя-то у тебя есть?

— Конечно, — ответила та, не останавливаясь. — Разумеется, у меня есть имя.

И она скрылась из виду.

В эту ночь Памеле снова не спалось. Она ворочалась на мягком матрасе так, словно он был набит не пером, а камнями. Перед ее мысленным взором все еще стоял Криспин, по-настоящему напуганный тем, что ранил ее до крови. Возможно, этот испуг был вызван лишь тем, что его план убийства Коннора сорвался. А что, если наконечник соскочил с рапиры действительно случайно? Что, если Криспин и впрямь не был причастен к убийству ее матери?

Она повернулась на спину, рассеянно глядя на балдахин. Чем скорее они с Коннором найдут убийцу матери, тем скорее можно будет положить конец маскараду с обручением. Она разорвет эту помолвку и исчезнет вместе с сестрой и вознаграждением, а Коннор займется поиском более подходящей невесты — какой-нибудь изнеженной дочери графа или надменной племянницы маркиза.

Она повернулась на бок, поморщившись от боли, — все-таки рука была поранена. На этот раз окно было надежно заперто, и сквозь него пробивался только тусклый лунный свет.

Неожиданно ей показалось, что в комнате стало невыносимо душно. Памела откинула одеяло и, полежав некоторое время, решительно встала, подошла к окну и распахнула его настежь. Прохладный ночной воздух ворвался в спальню, охлаждая ее разгоряченный лоб. Она выглянула из окна, но никого внизу не увидела.

Вздохнув, она вернулась в постель. Подложив под голову ладони, она лежала, глядя в раскрытое окно. Где-то в самой глубине души она надеялась, что Коннор придет за своим призом. Если она сейчас заснет, обнаружит ли она, проснувшись, его тень над своей постелью? А если обнаружит, хватит ли ей сил прогнать его или она раскроет ему свои объятия?

Застонав от бессилия, Памела снова встала, сняла свой выцветший халат со спинки стула и надела поверх ночной рубашки. Если они с Коннором собираются найти убийцу ее матери, им есть, о чем поговорить, так? Это было почти невозможно сделать под зорким наблюдением герцога, его недоверчивой сестры и целой армии любопытной прислуги.

Открыв дверь, она оглядела пустынный коридор. Настало время показать Коннору Кинкейду, что не он один умеет проникать в чужие спальни под покровом ночи.

Когда Памела проскользнула в спальню Коннора, ей захотелось присвистнуть от восхищения. Комната оказалась настолько большой, что по сравнению с ней отведенные ей покои казались каморкой для прислуги. Памела сделала глубокий вдох и почувствовала приятные мужественные запахи кожи и дерева.

Неслышно двигаясь по паркетному полу, она заметила собственную тень от предательского, серебристого лунного света, проникавшего через высокие окна на противоположной стене и попадавшего на широкую постель, занимавшую центральное положение в комнате. Но внимание Памелы привлекла не богато украшенная кровать с четырьмя столбиками по углам, а лежавший на ней мужчина. Он лежал на спине, раскинув руки и ноги под смятым покрывалом.