Дочь регента - Холт Виктория

— Ладно, это все продлится недолго, — утешала себя леди Клиффорд. — А когда принцесса станет постарше, к ней, право же, нужно будет приставить даму с более твердым характером, чем у меня.

«Бедная старушка Клиффи, не расстающаяся со своей табакеркой», — думала Шарлотта и старалась по возможности не волновать ее.

Затем в Богнор прибыли четыре прекрасных серых пони, напряженных в маленькую тележку. При виде их девочка чуть не обезумела от восторга.

— Ах, какие они прелестные, Клиффи! Ведь правда, они восхитительны?

Посыльный, доставивший пони, передал Шарлотте записку. Она была от принца Уэльского. Он выражал надежду, что дочери понравится этот маленький выезд. В детстве принц обожал не только ездить верхом, но и сидеть на козлах; он надеялся, что дочери понравится подарок ее любящего отца.

Шарлотта запрыгала от счастья, отдавила все ноги бедной леди Клиффорд, кинулась обнимать миссис Гагарину и даже немного смягчилась по отношению к миссис Адней.

Отец прислал ей лошадок! Он вспомнил о ее существовании!

Потом, немного придя в себя, девочка задумалась, уж не миссис ли Фитцгерберт убедила его сделать такой щедрый подарок?

Но какое это имеет значение? Главное, что у нее есть теперь тележка и четыре очаровательных пони. Она сможет совершенствоваться в верховой езде и в следующий раз при встрече с отцом постарается приятно удивить его.

***

Наверное, такое счастье не могло долго длиться. Ну, почему в самый счастливый момент непременно должна случиться неприятность? Шарлотта увидела на дороге каких-то стариков; они почтительно приветствовали принцессу. Ну, что эти люди могли ей сделать плохого?!

Однако леди Клиффорд сочла своим долгом доложить королеве, что по соседству находится приют для старых солдат, страдающих глазными болезнями. Она не знала, заразные они или нет, но считала необходимым поставить в известность Ее Величество.

Королева решила, что нельзя подвергать принцессу Шарлотту ни малейшему риску. Из сыновей короля никто, кроме принца Уэльского, не произвел на свет наследников, поэтому жизнь Шарлотты была величайшей драгоценностью. Было решено, что принцесса немедленно покинет Богнор и отправится в Вортинг, где присоединится к королеве и тетушкам.

Шарлотта выла от ярости. О какой свободе можно будет говорить, оказавшись под надзором Бегумы и Старых Дев? А как же булочки мистера Ричардсона?..

Однако поделать ничего было нельзя. Пришлось выехать в Вортинг.

***

Ворвик-хаус разительно отличался от особняка мистера Уилсона в Богноре. Впрочем, возможно, дело было в том, что здесь соблюдался придворный этикет. Поэтому Ворвик-хаус напоминал Виндзор или Кью. Здесь тоже была гостиная королевы, где следовало сидеть с шитьем или с книгой. Бабушка опять принялась читать Шарлотте нотации. Принцессе пришлось следить за тем, чтобы у королевы всегда находилась под рукой табакерка. И выносить то бурные ласки, то упреки Старых Дев.

Даже море не могло служить наградой за такие мучения.

В Ворвик-хаус упиралась узкая дорожка; внешний вид этого места совершенно не намекал на то, что в доме тщательно соблюдаются все придворные церемонии. Правда, у ворот всегда стояли двое часовых, однако эту картину можно было увидеть и в каком-нибудь старинном, мрачном поместье.

— Шарлотта, ты слишком много шумишь. Мне кажется, ты нередко забываешь о своем положении, — постоянно сетовала ее бабушка. — Перестань вертеться, дитя мое. Как же ты неуклюжа! Право, у тебя манеры деревенской девчонки.

Ей невозможно было угодить. Даже дочери жаловались на сварливый нрав королевы.

— Бедную маму замучил ревматизм, — вздыхала Амелия, которая сама постоянно болела и жалела тех, кто оказывался в подобном положении.

Новости о своей матери Шарлотта узнала от теток.

— Я думаю, ты ее вскоре увидишь, — прошептала принцессе тетя Мария. — Мне кажется, король собирается ее принять.

— Но почему с ней обошлись так жестоко? — воскликнула Шарлотта.

— Тсс! Есть вещи, которых ты пока не в состоянии понять. Поймешь потом, попозже.

Шарлотту это бесило, однако она знала: если возмутиться, то тебе вообще ничего не скажут. Поэтому приходилось скрывать нетерпение и сдерживаться изо всех сил. Девочка была на верху блаженства из-за того, что вскоре увидится с матерью.

Мария же рассказала Шарлотте, что ее дедушку, герцога Брауншвейгского, убили в Йене.