Дочь регента - Холт Виктория

— Ты не опубликуешь его, Мария. Ты всегда говорила, что не будешь его публиковать.

— Да, и все эти годы держала свое слово, не так ли? Но Минни — моя дочь. Я люблю ее как родную. Я знаю, что нужна ей... а она — мне. Если нас разлучат, она будет страдать... страшно страдать. Минни не должна терпеть мук. Я так решила. И пойду на все, лишь бы это предотвратить. Вы понимаете, что я располагаю уликами, которые способны пошатнуть ваш трон. Поэтому вам опять предстоит сделать выбор. Вашей дражайшей леди Хертфорд, конечно, хочется меня уязвить. Будучи умной женщиной, она понимает, что лучше всего сделать это, затронув интересы Минни. Но мое дитя не будет игрушкой в руках подлой женщины! Вероятно, вам хочется ее ублажить... Если так, то не забывайте, что как только вы это сделаете, вы потеряете корону!

— Боже, сколько трагедий вокруг того, о чем я даже и не думал серьезно!

Мария облегченно улыбнулась.

— Я очень рада, что вы даже не думали принимать участие в нелепом, жестоком заговоре. Надеюсь, вы объясните его нелепость леди Хертфорд.

— Мария... — Глаза принца вновь наполнились слезами. Мария была великолепна... Какая же она хорошая! Он всегда это знал. Хотя... именно ее добродетель зачастую так раздражала его.

— Да? — величественно спросила Мария, словно это она была королевой, а он — ее подданным.

— Ты в последнее время так дурно обходишься со мной... Как ты посмела отклонить мои приглашения?

— Я не желала их принимать. Я не буду сопровождать вашу любовницу. Пожалуйста, не приглашайте меня в «Павильон», я не собираюсь туда приходить, пока вашей почетной гостьей будет леди Хертфорд. И прошу Ваше Высочество понять, что Минни — моя дочь, и я скорее умру, нежели откажусь от нее.

С этими словами Мария поспешно вышла из комнаты, а ошарашенный принц молча уставился на дверь.

Ему так хотелось разрыдаться! Как смеет она разговаривать с ним в подобном тоне? Его дорогая, чудесная Мария! Она знает, что всегда будет занимать в его сердце особое место, и, похоже, не боится его потерять.

«Ладно, придется ее умилостивить», — подумал принц. Он скажет Хертфордам, что Минни должна остаться с Марией. Тогда она увидит, что он и вправду ее друг.

А в доме на Тилни-стрит Минни с нетерпением дожидалась возвращения Марии. Едва Мария появилась на пороге, Минни кинулась в ее объятия.

— Все хорошо, дорогая, — сказала Мария. — Теперь все хорошо.

Минни заглянула Марии в глаза и поняла, что это правда.

— Вы видели Принни?

— Да, милая. Я видела Принни, и он пообещал помешать намерению Хертфордов.

— О, какой же Принни хороший!

Мария погладила Минни по голове. Зачем говорить ей, что Принни пришлось шантажировать, поскольку иначе он не соглашался оставить их в покое, и что когда Принни влюблен, он готов пожертвовать счастьем ребенка, лишь бы ублажить свою любовницу.

«Какое это теперь имеет значение?» — думала Мария. Главное, что Минни останется с ней. Она победила!

Важнее Минни для Марии никого не было. Это явилось для нее настоящим открытием. Итак, она потеряла мужа, зато приобрела ребенка. Но если ей удастся сохранить Минни, она не будет сетовать.

Мария вступила в новый период жизни. Принц более не властен над ней. Когда-то она любила его больше всех на свете, но теперь у нее на первом плане была Минни.

ТАИНСТВЕННОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ В СЕНТ-ДЖЕЙМССКОМ ДВОРЦЕ

В тысяча восемьсот девятом году Шарлотте исполнилось тринадцать лет.

— Еще один год, — заявила она Мерсер, — и я перестану быть ребенком.

— Ну, это, — ответила Мерсер с присущим ей благоразумием, — будет зависеть от того, насколько большие успехи вы сделаете в своем развитии за предстоящий год.

Шарлотта была уверена, что дружба с милой Мерсер как ничто другое способствует ее развитию и взрослению. Общаясь с Мерсер, помыслы которой столь высоки, и с миссис Адней, отличавшейся довольно низменными наклонностями, девочка пыталась узнать жизнь с разных сторон, считая, что это совершенно необходимо, если человек хочет составить себе о ней полное представление.

Однажды — дело было в феврале — Мерсер, приехав к Шарлотте, сообщила, что театр на Друри-Лейн сгорел дотла. Это было ужасное несчастье.

— Бедный мистер Шеридан! — вздыхала Мерсер. — Мне так его жаль. Он такой блестящий, умный человек! Но театр, по крайней мере, был застрахован на случай пожара, за что я, право, благодарна судьбе. Я слышала, что парламент выразил мистеру Шеридану свое сочувствие, и уверена, ему окажут помощь в строительстве нового театра.