Наследство Лэндоверов - Холт Виктория

— Во время празднования золотого юбилея.

— Да, в июне 1887 года, — подтвердил мистер Чевиот. — Именно тогда ваша мать полностью во всем призналась.

Я кивнула, вспомнив различные детали: медальон, мамин неожиданный отъезд, полное пренебрежение ко мне того, кого я считала своим отцом. Теперь я поняла его отношение. Самый мой вид должен был быть ему ненавистен — ведь я была живым свидетельством маминой неверности.

— Они тогда разошлись, — продолжил мистер Чевиот. — Мистер Трессидор мог бы развестись с вашей матерью, но предпочел не делать этого.

Я сказала с некоторым вызовом:

— Ему хотелось избежать скандала, который мог повредить его репутации.

Мистер Чевиот опустил голову.

— Вполне понятно, что он ничего вам не оставил. Но вы получите небольшое наследство от отца вашей матери. Он положил на ваше имя деньги, которые вы должны были получить, когда достигните совершеннолетия или выйдете замуж, или же в любое другое время, когда ваши опекуны сочтут это возможным. Рад сообщить вам, что в виду вашей неожиданной бедности, эти деньги будут вам выданы немедленно.

— Часть из них уже выдали.

— Да, по требованию леди Кэри.

— Они были истрачены на мое приданое… во всяком случае, значительная часть.

— Как я понимаю, вскоре вы выйдете замуж. Это очень кстати. Не сомневаюсь, что это поможет разрешить многие трудности. Сам мистер Трессидор сказал незадолго до смерти, что это для вас наилучший выход — ведь вас, в конце концов, нельзя осудить за грехи родителей.

— Но если бы я не должна была выйти замуж, он все равно оставил бы меня… — сколько мне будет причитаться? — с пятьюдесятью фунтами в год. Ну конечно, ведь это был такой добрый человек, он так хорошо обеспечил все эти филантропические общества. Ничего удивительного, что он не мог беспокоиться еще и о дочери своей жены.

У мистера Чевиота был огорченный вид.

— Боюсь, мисс Трессидор, — сказал он, — что упреками делу не поможешь. Ну что ж, я должен был выполнить свой долг, и я его выполнил.

— Понимаю, мистер Чевиот. Я… я никогда раньше о деньгах не думала. — Он промолчал, а я продолжала: — Знаете вы, где живет моя мать?

Он поколебался, потом ответил:

— Да. Мне случалось, занимаясь делами мистера Трессидора, писать ей. Он назначил ей небольшое содержание, считая это своим долгом. Ведь, несмотря на свою неверность, она оставалась его женой.

— Вы дадите мне ее адрес?

— Не вижу причины для отказа в настоящее время.

— Мне хотелось бы встретиться с ней. Я не видела ее со дня юбилея. Она ни разу не написала ни мне, ни сестре.

— Это было одним из условий, поставленных мистером Трессидором. Чтобы получать от него содержание, она не должна была пытаться установить с вами связь.

— Понимаю.

— Я пришлю вам ее адрес. Она живет на юге Франции.

— Благодарю вас, мистер Чевиот.

Расставшись с ним, я направилась прямо к себе. Вошла Оливия. Она была страшно расстроена.

— Это ужасно, Кэролайн! — воскликнула она. — Он оставил мне так много… а тебе ничего.

Я рассказала ей о своем разговоре с поверенным. Она слушала, широко раскрыв глаза.

— Это неправда. Это невозможно.

— А помнишь, как мы были в гостях у капитана Кармайкла на площади Ватерлоо? Все случилось по моей вине, Оливия. Я сболтнула отцу, что мы туда поехали. Потом он увидел медальон. Ах, ты ведь не знаешь о медальоне. Его подарил мне капитан Кармайкл. Внутри находилась миниатюра с его изображением. Понимаешь, он хотел таким образом дать мне понять, что он мой отец.

— Теперь между нами все изменилось? Мы уже не такие сестры?

— Я думаю, теперь мы сводные.

— О, Кэролайн. — Ее прекрасные глаза наполнились слезами. — Я не могу этого вынести. Такая несправедливость по отношению к тебе.

— Не имеет значения, — с вызовом заявила я. — Я рада, что не он мой отец. Пусть лучше им будет капитан Кармайкл, а не Роберт Эллис Трессидор.

— С его стороны это было жестоко, — Оливия тут же оборвала себя, вспомнив, что говорит об умершем.

— Я выйду замуж… скоро, — сказала я.

— Нельзя будет, пока мы носим траур.

— Я сниму его. В конце концов, ведь он не был моим отцом.

— Все так… ужасно.

Я рассмеялась, но мой смех звучал несколько истерично.

— До сих пор у нас было все общее… гувернантка… уроки… все. А теперь ты наследница, а я нищая… Впрочем, не совсем нищая. Насколько я понимаю, моих денег хватит, чтобы не умереть голодной смертью. А ты, Оливия, неожиданно стала очень богатой женщиной.