Наследство Лэндоверов - Холт Виктория

— О, Кэролайн! — воскликнула она. — Я поделюсь с тобой всем, что имею. Здесь твой дом. А я всегда буду твоей сестрой.

Плача и смеясь, мы прижались друг к другу.

Я предложила Джереми снова посмотреть кукольный домик, в котором мы собирались обосноваться. Случившееся не должно нам помешать, решила я.

Джереми был странно подавлен, — может быть, под впечатлением похорон. Мне не хотелось вспоминать о них. Я сказала Джереми:

— Рассмотрим получше дом и будем думать о будущем.

Как только мы открыли дверь и вошли, мрачное настроение, казалось, покинуло его. Взявшись за руки, мы обошли все комнаты.

— Это, в самом деле, настоящая жемчужина, — сказал Джереми. — Я мог бы быть очень счастлив, живя здесь с тобой.

— Но мы и будем здесь жить, — заметила я.

— А как мы сумеем его оплатить, Кэролайн?

Оплатить! Я и не подумала об этом.

— Когда что-нибудь покупаешь, за это, как правило, приходится платить.

— Но… — я удивленно посмотрела на него. С видимым замешательством он сказал:

— Ведь вы всегда знали, что я не обладаю большим состоянием. Содержания, которое я получаю от отца, мне хватает… но для покупки дома понадобилась бы крупная сумма.

— Понимаю, вы думали, как и все остальные, что у меня будут деньги.

— Я думал, что ваш отец поможет нам приобрести дом. Скажем, в качестве свадебного подарка. Моя семья тоже постаралась бы кое-что для нас сделать, но я знаю, что купить дом ей не по средствам.

— Ясно. Нам придется поискать что-нибудь менее дорогое. — Он кивнул с серьезным видом. — Однако оставим это. Приобретение дома — не самое главное в жизни. С вами я была бы счастлива везде, Джереми.

Он крепко сжал меня в своих объятиях и стал целовать со все возрастающей страстью. Я засмеялась.

— Зачем нам смотреть этот дом, если мы не можем его купить?

— Приятно представлять себе, что могло бы быть. Я хочу на один день сделать вид, что мы будем здесь жить.

— А я хочу немедленно уйти из этого дома и забыть о нем. Он довольно старый и, вероятно, сырой. А этот садик… Взгляните на него! Единственное грушевое дерево, да и то без плодов. А если они и появятся, то, конечно, будут кислыми. Мы снимем комнаты. Так ведь это называется? Где-нибудь на крыше… на крыше мира.

— О, — выдохнул он. — Я в самом деле люблю вас, Кэролайн.

Я не обратила внимания на прозвучавшее в его голосе сожаление.

А через два дня я получила от него письмо. Видно, ему пришлось немало потрудиться, чтобы найти нужные слова.

«Дорогая моя Кэролайн!

Вы всегда останетесь для меня дорогой. Как мне ни трудно это сказать, но я думаю, мы поступили бы неразумно, если бы решились вступить в брак. Любовь на крыше звучит очень привлекательно, и так оно и было бы… некоторое время. Вы всегда жили в роскоши, у меня тоже всего было довольно. Поженившись, мы были бы так бедны. Если сложить мое и ваше содержание вместе… Два человека не могли бы жить на это.

Дело в том, Кэролайн, что, принимая во внимание обстоятельства, я не имею возможности жениться…

Мое сердце разбито. Я люблю вас и всегда буду любить. Вы навеки останетесь моей мечтой, но я уверен, вы поймете, что вступить сейчас в брак было бы для нас настоящим безумием.

С разбитым сердцем Ваш Джереми, который будет любить Вас до самой смерти».

Это был конец. Он отказался от меня. Считая меня дочерью очень богатого человека, он думал, что женится на наследнице большого состояния. Но он заблуждался.

Счастливый мир, созданный моим воображением, рушился вокруг меня.

Его любовь ко мне была самой нелепой из моих фантазий. Я не плакала. Я просто онемела от горя.

Оливия старалась меня утешить. Она твердила, что мы всегда будем вместе, что я должна забыть все эти глупые разговоры о деньгах. Она поделится со мной своим богатством, и я смогу выйти замуж за Джереми.

Это заставило меня рассмеяться. Я сказала, что никогда за него не выйду и вообще не выйду замуж.

— О, Оливия, я думала, что он меня любит… а в действительности ему были нужны деньги твоего отца.

— Это не совсем так, — настаивала Оливия.

— А как? Я готова была выйти за него при любых обстоятельствах, жить с ним в бедности… Это он не захотел мириться с потерей моего предполагаемого состояния. Не хочу его больше видеть. Я была глупа, но чувствую, что внезапно прозрела. Никому теперь не буду верить.

— Ты не должна так говорить. Это пройдет. Увидишь, увидишь.

Я посмотрела на нее и подумала: наверное, она была влюблена в него. Она не говорила мне об этом и позволила принимать ухаживания Джереми, пока я сама не поняла, чего он стоит.