Невеста-обманщица - Коултер Кэтрин

— Ты ошибаешься, — отвечала она ему сейчас. Ты столько всего повидал в Лондоне на прошлой неделе и говорил со столькими людьми. К тому же ты еще не рассказал мне, какие сейчас настроения в военном министерстве. Интересно, там знают, что ты вооружил всех наших арендаторов на фермах и большинство мужчин в деревне? И что ты постоянно проводишь с ними боевые учения? — Тут она сорвалась с вершин своей взрослой оценки и засмеялась совсем как девчонка, какой она, в сущности, и была. — Я чуть не умерла со смеху, когда мистер Далтон изображал, как он побьет лягушатников своей здоровенной дубиной!

— Лучше всего у него получалось отступление и маскировка. Я бы с большим удовольствием занялся обучением его жены. Думаю, из нее получился бы неплохой солдат.

Внезапно Синджен сказала, отведя свои светлые голубые глаза:

— Прошлой ночью я видела Новобрачную Деву.

— Я слышал, как ты рассказывала подружкам. У тебя была очень благодарная аудитория, настолько доверчивая, что мне стало просто неловко за тебя. Моя дорогая девочка, я просто не могу поверить, что ты всерьез веришь в эту чепуху. Наверно, ты объелась репы за ужином и тебе привиделся кошмар.

— Я не спала. Я читала в библиотеке.

— Да? Если ты наткнулась на мои греческие пьесы, то мне остается только молиться, чтобы об этом не узнала мама. Мне страшно подумать о ее реакции.

Она снисходительно улыбнулась:

— Я прочитала их все еще два года назад, Дуглас.

— О Боже, мне следовало подумать об этом.

— Самой интересной была “Лисистрата”, хотя я не понимаю, как женщины могли ожидать, что смогут заставить своих мужей прекратить войну, угрожая…

— Да, да, я знаю, — быстро перебил он, несколько смущенный, не зная, как себя вести дальше. Может быть, ему следует по-братски пожурить ее, но в конце концов он сам виноват, что позволил ей читать все подряд. Прежде, чем он собрался с мыслями, Синджен задумчиво продолжила:

— Когда я поднималась по лестнице где-то около полуночи, я увидела свет под дверью графини, соседней с твоей. Потихоньку открыв дверь, я увидела ее. Она стояла у кровати, вся в белом, и жалобно плакала. Она выглядела именно так, как я ее себе и представляла. Настоящая красавица, ее длинные прямые волосы, словно сотканные из лунного света, спускались почти до талии и светились в темноте. Она повернулась, посмотрела на меня и почти сразу исчезла. Но я готова поклясться, что прежде, чем исчезнуть, она хотела что-то сказать мне.

— Да, конечно, все дело в репе. Очень похожие признаки. Пойми, дорогая, я не допущу никаких привидений в своем замке. Ни один разумный человек не может верить этим россказням.

— Это потому, что ты не видел ее сам, и к тому же считаешь, что словам женщины не стоит доверять. Ты предпочитаешь все объяснять овощами.

— Уточняю — репой.

— Очень хорошо, но я действительно видела ее, Дуглас.

— Интересно, почему это ее видят только женщины?

Синджен пожала плечами:

— Не знаю, в действительности ли она является только женщинам. Все предыдущие графы писали о ней и говорили, что видели ее только женщины, но кто знает? Что касается моего опыта, то мужчины не желают признавать ничего, что выходит за рамки обыденного. Я думаю, они просто боятся выставить себя в глупом свете.

Дуглас вложил в свой голос весь сарказм, на который был способен:

— Что касается твоего опыта? Значит, ты утверждаешь, что Новобрачная Дева стояла у кровати, плача и проклиная свою нетронутую девственность и убиваясь по своему погибшему жениху? И ропща на судьбу за то, что так никогда и не стала женой и матерью?

— Возможно.

— Я думаю, что все обстояло иначе. Девица преспокойно снова вышла замуж, как только истек траур, и нарожала дюжину детей, как и полагалось в шестнадцатом веке, и умерла в положенный срок, беззубая и седая.

— Господи, в тебе нет ни капли романтики, Дуглас! — Синджен отвернулась, заметив кружившего над ними ястреба. Широко расправив крылья, он парил над утесами, высматривая добычу. Она снова повернулась к нему, на ее изогнутых губах блуждала рассеянная улыбка. В это мгновение в ней проступила будущая женщина, и Дуглас подумал, что через два-три года его сестренка разобьет немало сердец.

— И все-таки я видела ее, Дуглас, и другие тоже. Одли Шербрук, первый граф Нортклифф, записал ее историю. Ей было всего восемнадцать лет, когда она вышла замуж. Но не прошло и трех часов после венчания, как ее муж был убит. Она любила его так сильно, что, когда ей принесли эту печальную весть, она не смогла вынести мысли о жизни без него и покончила с собой. С тех пор ее стали видеть в замке. И даже отец писал о ней, ты же знаешь.