Навеки - Линдсей Джоанна

— То, что ты говоришь, непристойно, — буркнул он и снова покраснел.

Розалин чуть не рассмеялась — забавно было наблюдать, как этот могучий, бесстрашный, закаленный в боях воин смущается как мальчишка, когда она начинает говорить о сексе.

— Как прекрасное может быть непристойным? — спросила она.

— Этим занимаются, но не обсуждают.

— Почему?

Он сделал попытку подняться, чтобы прекратить этот разговор. Они все еще лежали на полу, где это «прекрасное» только что имело место. Розалин потянулась к нему, удерживая рядом. Он не сопротивлялся, но выражение его лица было хмуро и недовольно.

На этот раз Розалин не выдержала и расхохоталась.

— Ну давай, скажи, что я бесстыдница — я ведь знаю, тебе этого до смерти хочется.

— Да ты и впрямь бесстыдница. — Он усмехнулся.

— Но ты не говоришь мне, почему.

— Об этом могут говорить только шлюхи и… Он не договорил, но было уже поздно — Розалин догадалась, что он имел в виду.

— И наложницы? — закончила она за него, с удивлением замечая, что произносит это слово, совершенно не смущаясь. Она даже спросила:

— То, чем мы только что с тобой занимались, делает меня наложницей… в твоих глазах?

— Это делает тебя моей женщиной.

— А что, между этими понятиями есть существенная разница?

— Да.

В ответ на это Розалин скептически приподняла бровь и язвительно поинтересовалась:

— Ах вот как, и в чем же состоит различие?

— Мужчина не может жениться на наложнице. Розалин так и застыла от удивления. Ее охватила паника, но вместе с тем в душе разливалось теплое, радостное чувство — в этом она не могла ошибиться. Выйти замуж за Торна Бладдринкера? Нет, это невозможно. Ему более тысячи лет, и он может исчезнуть в любую минуту, когда пожелает. Она просто сошла с ума — вообразила себе Бог весть что: викинга, меч, путешествия во времени.

И тем не менее она не удержалась и спросила:

— Так ты хочешь сказать, что женился бы на мне?

— Да.

— Ты просишь меня стать твоей женой? — неуверенно произнесла она прерывающимся от волнения голосом.

— Когда придет время, у тебя не останется в этом никаких сомнений, Розалин.

Услышав это, она разочарованно вздохнула и спросила:

— Так ты этого не хочешь?

— Тебя следует сначала приручить, чтобы ты смогла стать хорошей женой, — заявил он с таким видом, будто это было очевидно.

Она резко приподнялась; шоколадно-карие глаза метали злобные искры.

— Приручить?! Но я не зверушка и не позволю над собой издеваться! По-моему, я довольно ясно дала тебе это понять. И я никогда не выйду за тебя замуж, пока ты не…

Она не успела закончить речь в защиту свободы и равноправия, ибо в ту же секунду снова оказалась на полу, прижатая его телом, — так он напомнил ей о том, что совсем недавно было между ними.

Но он не собирался заниматься с ней любовью.

— Да тебя и вправду нужно укрощать, вздорная девчонка!

Розалин задохнулась от возмущения.

— Не смей так со мной разговаривать! — выпалила она.

— А разве я не прав? — возразил он. — Разве ты не начинаешь визжать от ярости, стоит мне только немного тебя поддразнить или задеть? Разве ты не ругаешь меня на чем свет стоит за малейшую оплошность. Ты все время выходишь из себя — это твое обычное состояние.

От этих слов Розалин внутренне закипела, но обуздала свое раздражение и сказала как можно спокойнее:

— Слезь с меня, грубиян.

Грубиян ухмыльнулся, глядя на нее сверху вниз, и не тронулся с места.

— Мне и здесь хорошо — так я тебя быстрее утихомирю, когда ты снова вздумаешь кричать и ругаться. Он, вероятно, надеялся снова закрыть ей рот поцелуем — однажды это у него сработало, и он думает, что ему это и теперь удастся. Но сейчас ей хотелось, чтобы он оставил ее сию же минуту — она была сыта по горло его намеками и оскорблениями. Однако спихнуть с себя огромное, тяжелое тело оказалось непосильной задачей.

— Ну так ты отпустишь меня или нет? Он провел пальцем по ее щеке и промолвил:

— А тебе действительно этого хочется?

— Представь себе, да!

Торн чуть сдвинулся и полностью накрыл ее своим телом, опустив голову ей на грудь. По какой-то одному ему понятной причине он не поверил ее словам. А может, ему просто было наплевать на ее мнение — Розалин, однако, надеялась, что это не так.

— Я тебе говорил, Розалин, как соблазнительно ты выглядела в новом платье?

Она поняла, что он переменил тему, чтобы усмирить ее гнев. Она и в самом деле на мгновение забыла свое раздражение, вспомнив, что Торн тоже носил теперь новую одежду — совсем не ту, что он оставил в ванной в Кейвено коттедже. И уж конечно, он не мог вытащить из шкафа Дэвида эту коричневую тунику и узкие кожаные штаны.