Только любовь - Лоуэлл Элизабет

Но не было ничего чувствительнее горячей плоти, которую все разнообразнее ласкала мужская рука. Сладостные ощущения распространялись вширь и вглубь, проникали во все уголки тела, усиливались, росли, и неукротимое желание заставляло ее выгибаться и трепетать.

Шеннон стонала, приподнимала бедра, словно умоляя Бича еще глубже погрузиться в ее лоно.

Но ласки Бича, наоборот, стали потихоньку слабеть.

— Еще не время, — хрипло сказал он. — Ты еще не готова. Ты еще напряжена, сладкая девочка. А я не такой неумеха, как твой бывший муж. Мы подойдем к цели не спеша. Вот таким образом…

Шеннон застонала снова, ощутив давление на пылающую плоть и испытав сладостные ощущения, которые все возрастали и обещали достигнуть такой же кульминации, какую однажды уже подарили ей руки Бича. Она уже была близка к достижению сладостного пика, когда почувствовала, что рука покидает ее лоно, оставляя разочарованной и недоумевающей. Впрочем, через несколько минут рука снова вернулась к ноющей плоти, возобновив горячую ласку, обещая блаженство и даря муки ожидания.

Шеннон горячечно металась, умоляя его положить конец мукам. Бич закрыл глаза, спасаясь от пота, который выступил по всему телу. Казалось, это было выше его сил — видеть женскую наготу, касаться возбужденной плоти, слышать мольбы Шеннон — и не овладеть ею.

— Держись, сладкая девочка, — прохрипел он. — Еще немного. Еще чуть-чуть поглубже — и…

Бич оборвал фразу на полуслове, словно его ударили топором. Он уставился на Шеннон, в нем боролись гнев и изумление.

— Ты девственница.

Шеннон молча смотрела на Бича, явно не понимая, что явилось причиной его гнева.

Бич вскочил на ноги и встал перед Шеннон.

— Наивная, говоришь? Как бы не так! — выкрикнул он. — Ха! Ты такая наивная, как лиса, маленькая вдовушка! Ты решила, что я подарю тебе обручальное кольцо, если ты завлечешь меня и вынудишь лишить тебя девственности!..

Ошеломленная, дрожащая Шеннон поняла лишь одно: кульминации, которая была ей так необходима, не бывать. Ей хотелось зарыдать, застонать и броситься на Бича, но не хватало воздуха.

А Бич… Никогда еще за всю свою бродячую жизнь он не приходил в такое бешенство.

— Что за странный брак у тебя с этим старым охотником за людьми? — свирепо спросил Бич.

— Не понимаю, — дрожащим голосом сказала Шеннон.

— Черта с два ты не понимаешь! Молчаливый Джон был никудышным золотоискателем, но никто лучше него не мог выследить человека и убить его.

В широко раскрытых глазах Шеннон читалось смятение.

— Он никогда не говорил…

— Черт побери! — перебил ее Бич. — Он ничего не говорил! Молчаливый Джон. Молчащий, как могильная плита. Некоторые так и называли его: Джон Могильная Плита. Это прозвище он тоже заслужил.

Бич скользнул взглядом по лежавшей Шеннон. Она внезапно осознала, что лежит нагая перед рассерженным мужчиной, и почувствовала прилив стыда. Она нащупала рубашку, натянула ее и дрожащими пальцами застегнула пуговицы.

— В жилах этого человека, должно быть, текла ледяная вода вместо крови, — сквозь зубы процедил Бич, наблюдая за тем, как дивной красоты груди исчезают под льняной, выношенной материей. — Он владел тобой целых семь лет и почти не тронул тебя!

— Он вообще не трогал меня!

— Вообще не трогал? — Бич принужденно рассмеялся, не веря сказанному. — Даже такой старый киллер, как он, не может не испытать удовольствия, когда начнет тебя раздевать и…

— Молчаливый Джон — мой двоюродный дедушка! — перебила его Шеннон. — Он никогда меня не трогал! Не прикасался вообще! Он даже не пожал мне руки, когда я принесла своего первого оленя… Не дернул ни разу за косу, когда проходил мимо меня!.. Не погладил по голове, когда я научилась печь бисквиты так, как это нравилось ему!.. Никто не ласкал меня с тех пор, как умерла моя мама!

Говоря это, Шеннон потянула к себе одно из одеял Бича и прикрыла наготу бедер.

— А потом появился ты со своими горящими, голодными глазами, с улыбкой падшего ангела и ласковыми руками, — шепотом закончила Шеннон.

Она закрыла глаза, чтобы не видеть лица Бича, на котором ясно читались гнев и презрение.

— Почему ты не сказала, что ты девушка? — более спокойным тоном спросил Бич.

— Я говорила.

— Чушь!

— Пошел бы ты к черту, перекати-поле! И побыстрее!

Бич посмотрел на девушку, которая лежала перед ним в кое-как застегнутой рубашке, наспех прикрыв концом одеяла бедра. В эту минуту она никак не была похожа на пылкую искусительницу. Она не просила его губ, его рук, его объятий.