Проказница - Майклз Кейси

— Несчастный Боунз, — посочувствовал другу Арман, когда тот, внезапно постаревший, словно раздавленный, изнуренно поплелся к столику налить себе вина. — Больно видеть, как в близком тебе человеке истребили светлые чувства. Дорогой Боунз, я понимаю твои страдания и глубоко сопереживаю. — Он подмигнул виконту: — Саймон, ты видишь, наш друг в унынии. Мог бы сказать повару, чтобы он приготовил ему на вечер угря под соусом из петрушки.

Виконт подавил смешок, видя, как у Бартоломью вдруг окоченела спина и он, наливая в этот момент вино, плеснул через край бокала.

— Жестокий ты человек, Арман, — сказал Саймон, стараясь вдохнуть в свои слова как можно больше осуждения. Однако получилось не очень убедительно. — Меня всегда это в тебе восхищало.

Арман кивнул своей красивой темной головой, благодаря за комплимент.

— Так же, как меня, друг мой, восхищает твоя дьявольская изобретательность, умение зарезать острым ножом без крови. Кстати, как поживает твоя крошка? Рвет удила, жаждая помочь тебе поставить Филтона на колени? Видимо, так, если ты наконец дозволяешь нам ознакомиться с достижениями твоей матери. Хотя мне, я полагаю, грех жаловаться, ведь я вновь получил приглашение на обед.

Саймон чуть было не прикоснулся к щеке в месте пощечины, но подавил импульсивное желание.

— Мне кажется, девушка выглядит вполне сносно, — сказал он, скрывая за этой безликой фразой красоту, находчивость и ум Каледонии Джонстон. — Однако матери еще предстоит порядком с ней поработать, прежде чем она выпустит ее в свет. Это точно. Слава Богу, уже слишком поздно делать что-то, чтобы в этом сезоне представить ее ко двору. Правда, из-за этого сократится число приглашений, но я по-прежнему не намерен подключать ее к моему плану и не хочу, чтобы она о нем знала. Или узнала, — добавил он, свирепо взглянув на Бартоломью, словно желая впечатать свою мысль ему в мозги.

Бартоломью вернулся на свое место с уже наполовину пустым бокалом.

— А что это за работа, которая еще предстоит? — спросил он, подмигивая Арману явно в расчете отомстить хотя бы одному из друзей за то, что его уличили в доверчивости с покупкой никудышной лошади. — Уроки верховой езды? Но девушка в них не нуждается. Может, целиться обувью в голову? Опять нет. Юная леди уже владеет этим искусством. О! Ты пошлешь ее изучать фамильный герб, чтобы она запомнила его как следует и не удрала из «Олмэкса» в чужой карете?

Саймон засмеялся вместе с ними, хотя на самом деле сейчас он не был расположен к шуткам.

— Боунз, я тут подумал, — сказал он, — и уже наполовину решил, что поручу эту работу тебе. Обучение завершишь ты, — добавил он грозно. — Калли утверждает, что не умеет танцевать.

— Калли? — недоверчиво переспросил Арман вкрадчивым голосом. — Как интимно! Право же, очаровательно.

Саймон бросил на него сердитый взгляд, мысленно ругая себя за небрежность в словах. Зная Армана Готье, он не должен был позволять себе подобной оплошности. Расплата, вероятно, последует в течение ближайшего часа.

Бартоломью тоже перестал улыбаться и выдвинулся вперед в своем кресле, ошеломленный известием.

— Не умеет танцевать?

— Ни одного па. Во всяком случае, она так сказала, и я вынужден ей верить. Ну что, Боунз, возьмешься добровольно ее учить?

— Только не я! — Бартоломью энергично замотал головой. — Я уже три года ноги на паркет не ставил. И не собираюсь. Вы оба знаете, что такое танцевать вальс, — многозначительно добавил он для большей убедительности. — Для меня это все равно что приготовления к смерти.

— Ты можешь сказать то же самое о любом другом танце, где интимных элементов больше, чем в кадрили, — не преминул заметить Арман. — К несчастью, ты имеешь привычку отдавливать партнершам ноги. Или я не прав, Боунз?

— Мисс Милсон была вынуждена прервать сезон без слов благодарности в мой адрес, — сквозь зубы признался Бартоломью и возвратился к истории трехлетней давности, которую все уже знали. — Я то наступал ей на туфли, то толокся, как кривое полено, под ее вытянутой рукой. Естественно, все это не улучшило ее перспектив, учитывая, что у нее и так один сезон прошел неудачно. — Он тяжко вздохнул, как бы в подтверждение того, что снова оказался жертвой этого жестокого мира. — Ее отец до сих пор не кланяется мне, когда мы встречаемся в клубах. Да, знаю, я совершил ошибку. Но в общем и целом я не виноват, что глупая крошка в конце концов сбежала с нищим сельским доктором. При чем здесь я? — Бартоломью испытующе посмотрел на Армана и Саймона.