Проказница - Майклз Кейси

Когда дверь открылась и вошел Бартоломью Бут, Калли наградила его такой восторженной улыбкой, что он покраснел до самых уголков своего высокого воротничка.

— Мисс Джонстон, я пришел спасти вас, — поспешил объявить Боунз. — Я проходил мимо по коридору и услышал эти необыкновенные звуки. — Кланяясь, он внимательно оглядел ее сверху донизу. Изумление и одобрительный блеск в его глазах подняли ей настроение. — И позволю сказать, — продолжал он, снова распрямляясь, — что почел бы за высшую честь составить вам пару и сопровождать вас до конца урока.

— Ха! Только через мое изувеченное тело! — решительно заявила виконтесса и обрушила на клавиатуру сцепленные пальцы, открывая слуху еще одну гамму, заслуживающую вечного забвения. — Я уже набила руку, Боунз. Добром вас прошу, перестаньте обхаживать девушку, уходите! Вам это ни к чему, и вы этого не хотите. Или я не права? Зачем вы пришли? Мы что, мешаем моему сыну или вам?

— Ну… гм… ну… — заикаясь, бормотал Бартоломью, по-прежнему осматривая Калли. А она, гордая своим видом и готовая показать себя чуточку больше, отошла от мистера Пинэйбла. Придерживая юбки с одного бока, она повернулась кругом, чтобы он увидел ее во всем великолепии. Затем снова улыбнулась гостю и кокетливо наморщила нос, давая понять, что это только приманка. Или она флиртовала с ним таким образом? Нужно будет спросить у Саймона, если он удостоит ее еще одним уроком.

— Боунз, я с вами разговариваю! — Имоджин снова ударила по клавишам. — Вас прислал мой сын?

Бартоломью серьезно посмотрел на Калли. Затем коротко улыбнулся, что скорее походило на болезненную гримасу, и снова посерьезнел, будто сознавая, что не должен улыбаться, так как этим попустительствует ее развязному поведению, но в то же время чувствуя, что может ее обидеть, если по крайней мере не поприветствует ее счастливую улыбку. Он был такой милый, такой прелестный и совершенно выбитый из колеи, что безумно хотелось чмокнуть его в щеку.

Но вместо этого, повернувшись спиной к Имоджин, Калли послала ему воздушный поцелуй. Виконтесса так пропагандировала экстравагантность, но почему-то только для себя! Странно.

У Бартоломью глаза чуть не выскочили из орбит. Он быстро повернулся к Имоджин.

— Мэм, вы что-то спрашивали? Саймон… он… то есть я… гм… Простите, повторите еще раз.

— Я думала, вы способны больше сказать от собственного лица, Бартоломью Бут. — Имоджин пару раз цокнула языком и торжествующе улыбнулась. — Ну что, нет слов? И все это сделала я одна, без помощи Саймона, как видите. Чудеса! Вы не находите?

Бартоломью поспешил сделать выдох, явно расслабившись от того, что ему дали разрешение сказать, что он думает.

— О да, мэм! — воскликнул он. — Истинное чудо! А Саймон считает, что следует еще работать и работать, прежде чем можно будет выпустить ее в свободное плавание. С трудом верится.

Калли резко повернула голову, словно ее ударили.

— Он… он так сказал, мистер Бут?

— Боунз, вы своим заиканием и коровьими взглядами и так достаточно навредили, — заворчала Имоджин. Когда она, поднявшись с мягкой скамеечки, направилась к Бартоломью, это сильно напоминало марш пехотинца. — Лучше бы молчали, чем повторять чужие глупости.

Стремительно миновав мужчину, который благодарил Бога, что получил только выговор, а не оплеуху, виконтесса выглянула в коридор.

— Саймон! — крикнула она. — Я хочу говорить с тобой! Сейчас! О, это вы, Арман? Идете строить глазки, как этот олух Боунз? Ну, что же вы встали? Входите, входите! Мы даем представление каждый день, в два и в четыре. Билет — два пенса. К сожалению, дрессированная обезьянка прибудет только завтра, но мы сделаем для вас все, что в наших силах. Саймон!

Чтобы не захихикать, Калли прикрыла рот кулаком и закусила костяшки. Потом довольно насмешливо посмотрела на Армана Готье, бесстыдно чмокнувшего Имоджин в напудренную щеку. Уж он-то точно не боялся женщин — не в пример своему другу. Мистер Бут, казалось, был близок к слезам, как та служанка, Летти, что утром приносила им завтрак. Виконтесса, видите ли, косо на нее посмотрела за то, что она пришла с подносом без заварного чайника.

— Прошу прощения, мисс, — сказал Арман Готье, входя в гостиную, как в собственную комнату, и направляясь поцеловать руку Калли. Прижимаясь губами к ее внезапно запылавшей коже, он погладил большим пальцем ее ладонь. — Мне сказали, где-то здесь скрывается мисс Каледония Джонстон. Но я не вижу и намека на ее присутствие. Или я просто ослеплен вашей красотой? Вы не знаете, где тот маленький оборвыш? — Арман Готье принялся старательно заглядывать во все углы, словно пропавшая мисс Джонстон могла притаиться за одним из кресел. — Как жаль! Нам будет ее недоставать, не правда ли? Пойдемте, мое очаровательное создание. Давайте уедем отсюда. Бледное английское солнце и мой экипаж ждут нас.