Фаворитки - Холт Виктория

— Нелл, Нелл, милая моя сестричка!..

— Вот именно, — сказала Нелл, — кто не сделает все, что может, для сестры?

И когда Роза ушла, она подумала, что найти в армии места для Уилла и Джона Касселса будет не так-то уж и трудно.

— Но, мой маленький милорд, — прошептала она, — похоже, гораздо труднее будет добыть корону на эту вот головку.

Нелл продолжала жить в своем домишке. Проходили месяцы. Луиза так и не уступила королю. Молл Дэвис продолжала свои прогулки в карете мимо домика Нелл.

Милорд Рочестер навестил Нелл в ее новом жилище и качал головой, глядя, как он выразился, на «убожество жизни Нелл».

Он устроился на кушетке, рассматривая свои безукоризненные сапоги и с нежностью поглядывая на Нелл. Он дал ей совет.

— Король обращается с вами неподобающим для королевской возлюбленной образом, — сказал он. — Это ясно.

— И это в то время, как госпожа Дэвис проезжает в своей карете мимо к своему прекрасному дому, сверкая своим бриллиантовым кольцом!.. — воскликнула Нелл.

— Верно. А бедняжка Нелли стала матерью, и лицо ее младенца говорит о том, что он — королевский сын, даже если бы у его величества были основания подозревать, что это не так!

— У его величества нет оснований подозревать это!

— Подозрение не всегда нуждается в основаниях, крошка Нелл. Но давайте поговорим не об этом. Давайте обсудим более насущный вопрос: как добиться, чтобы с миссис Нелли обращались с подобающей королевской возлюбленной учтивостью. Барбара добилась того, чего хотела, криками, угрозами, сценами. Молл — милыми, застенчивыми улыбками. Что можете вы, милая Нелл, выставить против этого — ваше остроумие, приобретенное в переулке Коул-ярд? Увы, увы, в основе всех ваших бед именно Коул-ярд. Его величество находится в затруднительном положении. Он в восторге от своей крошки Нелл; он души не чает в своем последнем сыне; но малыш Карл наполовину королевской крови, наполовину — коул-ярдской. Помните об этом, Нелл. Имеются и другие Карлы, не говоря уже о Джемсах, Аннах и Шарлоттах. У всех у них матери благородного происхождения. Даже у нашего Джемми Монмута мать была дворянка.

А вы, дорогая Нелл, — поглядим правде в лицо — вышли из трущобы. Его величество опасается неприятностей, если он даст какой-нибудь громкий титул этому своему Карлу. Люди прощают Карлу вольное поведение. Им нравится, что он веселится. Им безразлично, откуда он черпает удовольствия. Но что их заботит, Нелл, — так это возможность достигнуть высокого положения через королевскую постель. О, говорят они, это могло бы случиться со мной… или с моей маленькой Нелл… но не случилось. Это случилось с той маленькой Нелл! И они не могут вам этого простить. Поэтому, хоть вы и родили королевского отпрыска, они против того, чтобы он получал какие-либо титулы. Они хотят, чтобы никогда не забывалось, что его мать всего лишь девчонка из переулка Коул-ярд.

— Боюсь, вы правы, милорд, — сказала Нелл. — Но все изменится. Этот ребенок получит свою часть того, чем пользуется отродье Барбары.

— Их мать из рода благородных Вилльерсов, этих маленьких ублюдков Барбары, Нелли!

— Не важно. Не важно. Кто сказал, что они королевские дети? Только Барбара.

— Нет, даже Барбара этого не говорит. Ибо как в подобном случае может быть уверена даже мать? Теперь послушайте моего совета, Нелл. Будьте более дипломатичны в обращении с королем. Когда француженка уступит ему, а она, в этом нет никакого сомнения, уступит, в гареме его величества могут произойти перемены. Эта дама может сказать:

«Уберите с глаз долой эту личность. Я выдвигаю это в качестве условия моей уступки». И поверьте мне, крошка Нелл, эту личность — пусть это будет благородная Вилльерс или продавщица апельсинов — непременно уберут. Если, конечно, эта личность не станет настолько необходима его величеству, что он не сможет без нее обойтись…

— Эта француженка, кажется, станет всесильной.

— Она большой дипломат, моя дорогая. Она подает надежды нашему всемилостивейшему королю, а потом как бы невзначай лишает его этих надежд. Это такая игра у подобных женщин — рискованная игра, если не владеть этим искусством мастерски. Но она искусница, эта француженка Луиза. Ее манеры и эта проводимая ею игра делают ее слишком желанной. Других причин я не вижу, хоть умри. Мне иногда кажется, что эта женщина косит.

— Значит, эта косоглазая красотка лишит всех нас королевской милости?! — воскликнула разгневанная Нелл.