Фаворитки - Холт Виктория

— Косоглазая красотка сделает это, если ей это заблагорассудится. Может быть, бывшую маленькую торговку апельсинами из Коул-ярда она и не сочтет достойной соперницей. Но послушайте меня, Нелли. Не предъявляйте сейчас никаких требований королю. Способствуйте его покою. Смейтесь в его присутствии. И его постарайтесь смешить. Он будет приходить к вам в поисках покоя, как корабль приходит в гавань. Косоглазая красотка не будет злиться и бушевать, как это делала Барбара, — и все же, я думаю, он будет нуждаться в тихом пристанище.

Какое-то время Нелл молчала. Затем она взглянула на красивое, носящее следы разгульной жизни лицо милорда Рочестера и произнесла:

— Я не могу понять, милорд, почему вы так добры ко мне?

Рочестер зевнул. Потом ответил:

— Объясните это, если угодно, моей неприязнью к косоглазой красотке, моим желанием обеспечить его величеству покой и общество самой очаровательной дамы в Лондоне, а также тем, что мне доставляет удовольствие помогать столь остроумной особе.

— Что бы ни было причиной, — сказала Нелл, — я последую вашему совету, милорд, — по возможности. Но еще с тех дней, когда я сидела на мостовой в Коул-ярде, я была не в состоянии придержать язык. И, насколько я себя знаю, я уверена, что буду настаивать на милостях для моего малыша Карла до тех пор, пока он не получит титул герцога.

— Ах! — воскликнул Рочестер. — Делайте, как знаете, Нелли. Я точно знаю одно. Ничего похожего прежде никто не смел.

Нелл так и продолжала жить в восточной части Пел Мел. Король стал навещать ее реже. Уилл Чэффинч сожалел, что его кошелек не столь тугой, как ему бы хотелось, а у Нелл появились экстравагантные вкусы.

Она не соглашалась одевать маленького Карла в неподобающие его положению наряды. Она никогда не была бережливой, и начали расти долги.

Однажды она сказала Рочестеру:

— Я не могу содержать моего маленького Карла подобающим образом на те деньги, что получаю от Чэффинча.

— Вы можете напомнить королю о его обязанностях, — предложил Рочестер. — Но напомните деликатно. Не подражайте Барбаре с ее запросами.

— Я не буду подражать Барбаре, — ответила Нелл. — Но мой сын не будет носить одежду из грубых тканей. Его кожицы будет касаться только шелк. Он будет жить как герцог. Он высокородный — и останется высокородным.

— Нелл, я вижу по вашим глазам, что вы что-то задумали. Что за безумные выходки вы вынашиваете?

— Так как того, что мне дает Чэффинч, недостаточно, я должна заработать остальное.

— Вы собираетесь завести любовника?

— Завести любовника! Нет, один любовник — это мое правило. У меня есть друг, король, и у нас есть общий ребенок. Мы, похоже, слишком бедны, чтобы содержать его подобающим его положению образом. Поэтому я должна работать.

— Вы… работать!

— Почему бы нет? Когда-то я была актрисой и говорили, что многие стремились в театр только затем, чтобы увидеть меня. Почему бы им снова не прийти в театр взглянуть на меня?

— Но теперь вы известны как возлюбленная короля и мать его сына. Королевские возлюбленные не работают. Они никогда не работали!

А эта возлюбленная сменит моду, — сказала Нелл. — Если отец Карла слишком беден, чтобы обеспечить ему то, что ему полагается, его мать разбогатеет.

— Нет, Нелл! Это неслыханно!..

— Ничего, с завтрашнего дня об этом услышат. Решено — завтра я возвращаюсь на сцену.

Глава 5

Иаков, герцог Монмут взвинчивал себя до состояния ярости. Он вышагивал по своим апартаментам в присутствии молодых людей, которые стремились держаться поближе к сыну короля и готовы были одобрять все, что бы он ни делал.

Монмут был поразительно хорош собой. Он унаследовал крепкое здоровье отца и яркую красоту матери, в то же время в его внешности проявлялось несомненное сходство со Стюартами, так что ни у кого не могло возникнуть сомнения, сын ли он короля. Всем было известно о привязанности короля к этому молодому человеку, о его безграничном терпении, о том, что ему прощались многие вольности, ибо нельзя не признать, что Монмут заносчив и весьма гордится тем, что в нем течет королевская кровь. Тем не менее он был весьма недоволен судьбой, наделившей его положением незаконнорожденного сына столь чадолюбивого отца.

Его не покидала надежда, что наступит день, когда король объявит его своим законным наследником. Среди окружающих его людей многие говорили, что так оно и будет, ибо все беременности королевы кончались выкидышами, а в стране росло недовольство религиозными настроениями брата короля.