Рено, или Проклятие - Бенцони Жюльетта

Предчувствия Маргариты оправдались, когда слуга почтительно распахнул перед королевой двери Зеленой опочивальни.

Хотя началось все совсем не так уж и плохо. Людовик, не глядя на посланца, который сразу преклонил колени, поспешил ему навстречу, не соблюдая никаких церемоний, желая как можно скорее взять в руки послание папы, и когда взял его, то поцеловал. Затем он сломал печати и погрузился в чтение.

– Что делает здесь этот человек? Вы дали ему разрешение вернуться, сир, мой сын?

Людовик поднял голову, услышав недовольный голос матери, которая только что изволила войти.

– О ком вы говорите, матушка?

– О человеке без совести, которого вы изгнали и которого я вижу перед собой! Да взгляните же на него! Или вы его не узнаете?

Король вгляделся в Рено, нахмурил брови и подошел к нему со словами:

– Он посланец Его Святейшества, матушка. Признаться, я не посмотрел на него. Как такое стало возможно? – весьма сурово обратился он к юноше.

Но Рено не успел даже рта раскрыть. Вместо него заговорила королева:

– Посланец Его Святейшества? Он? Никогда не поверю! Он, должно быть, убил посланца и занял его место, чтобы вернуться сюда и посмеяться над нами. Такие люди способны на все! Стража!

Ярость, вспыхнувшая в Рено, ослепила его, и он забыл не только о почтительности, но и об осторожности. Он вскочил на ноги, встал перед неистовой кастильянкой и чуть ли не закричал:

– Что я вам сделал, мадам? Почему вы преследуете меня с такой неукротимой ненавистью, хотя раньше я никогда в жизни вас не видел?

– Я вас преследую? Вы себе льстите! Я презираю и чувствую отвращение к отцеубийце, который стоит передо мной!

– Но я никого не убивал! – прорычал Рено. – И я, а не кто-то другой, послан сюда Его Святейшеством Иннокентием IV, как о том свидетельствует данная мне грамота, – и он достал из-за пазухи котты небольшой свиток и, подойдя к Людовику, вновь упал на колени. – Умоляю, государь, выслушайте меня, а потом вы мне скажете, сделал ли я в своей жизни что-то такое, что заслуживало бы столь жестокого обращения со мной!

– И я тоже хотела бы это узнать, – спокойно произнесла Маргарита, входя в Зеленую опочивальню именно в эту трагическую секунду. Ярость Рено исчезла как по мановению волшебной палочки. А Маргарита продолжала: – И почему, дорогая матушка, вы не верите, что этот молодой человек действительно тот, кем себя называет?

– Посланец папы? Да такого быть не может! Я уверена, этот человек хитростью или силой занял место гонца Его Святейшества, чтобы явиться сюда и совершить уж не знаю какое…

– Послушайте меня, матушка, – остановил Бланку король. Пока горели страсти, он успел дочитать письмо и теперь заговорил: – Этот молодой человек в самом деле посланец папы. Его Святейшество пишет об этом.

– Папа упоминает о нем в своем послании?!

– Да. Вы можете убедиться в этом собственными глазами.

– Никогда. От возмущения у меня темнеет в глазах.

– Тогда я в нескольких словах передам содержание письма. Иннокентий IV пишет, что много молился о моем исцелении и посылает мне свое благословение. Извещает, что обосновался в Лионе, где намерен созвать собор, и надеется увидеть на нем кардиналов и епископов Франции.

Теперь и Бланка Кастильская забыла о своем гневе, для нее важнее всего на свете была церковная жизнь и благо ее королевства.

– Папе удалось покинуть Рим? Он в Лионе? Но как это произошло? – начала она интересоваться.

– Папа пишет, что его посланец как раз и может рассказать об этом во всех подробностях, поскольку вместе с императором Бодуэном помогал Его Святейшеству бежать из Рима. Далее папа пишет, что в награду за помощь и по просьбе императора Бодуэна он удостоил Рено де Куртене особой милости и выслушал его исповедь…

– Папа выслушал… его? – едва выговорила королева-мать, задыхаясь.

– И дал ему полное и окончательное отпущение грехов, убедившись, что он чист, не совершив никаких преступлений и серьезно ни в чем не погрешив. «На этом основании в согласии с императором Бодуэном мы выбрали его своим посланцем и отправляем с ним свое письмо», – пишет папа…

– Не могу поверить!

– Между тем поверить нужно, – произнес Людовик с большой проникновенностью, – поверить и искупить то зло, которое мы причинили неправедным судом. Встаньте, Рено де Куртене! Король приносит вам свои извинения и… быть может, его благородная мать тоже.