Среди роз - Дрейк Шеннон

— Сет, ты слышал? — в восторге шепнула Мэг.

— Еще бы! — Сет приблизился к Тристану, который садился в седло. — Да благословит вас Бог, милорд!

— Парень знает толк в лошадях. Он станет хорошим конюхом. — Тристан взмахнул рукой в перчатке и пустил коня быстрой рысью. Джон последовал за ним.

— Ты осчастливил беднягу! Избавил его от тяжелого труда, от нищенской жизни, от…

— Джон! Что ты говоришь? Эти люди гордятся тем, что честно зарабатывают свой хлеб. Я не сделал ничего особенного.

— Ты вправе рассчитывать на преданность, лорд Тристан. Вчера ты взял в горничные для миледи дочку вдовы, сегодня — назначил деревенского парня конюхом…

— В любом поместье нужны работники, Джон.

— Да, но все-таки ты облагодетельствовал этих людей.

— Не в этом дело, Джон: многие слуги старого Эдгара погибли в бою. Чтобы проявлять великодушие, не обязательно быть великодушным.

Тристан осекся и замолчал. Осенний день вдруг утратил свою красоту: оба путника вспомнили убийство в Бедфорд-Хите. Тристан дорого поплатился за службу у Ричарда и за свою попытку выяснить, что случилось с принцами.

«Он лишился всего, и тут уж ничего не поделаешь», — думал Джон. Мягкий ветер сменился резким и холодным. Джон вздрогнул, вспомнив и о том, что леди Женевьева нанесла удар уже раненому противнику.

— Забудем об этом, — мрачно пробормотал Тристан, пришпоривая пегого жеребца и вырываясь вперед. Встревоженный Джон последовал за ним, размышляя, как быть: продолжить разговор или замолчать. Возможно, со временем гнев Тристана утихнет. Джон от души надеялся на это, зная, что время исцеляет. Ричард III мертв, Генрих занял престол Англии. Иденби и даже Женевьева достались Тристану. Он отомстил сполна. И близок час, когда Тристан вновь научится смеяться. Но Джона беспокоило то, что даже в самые трудные времена Тристан не был столь мрачным и угрюмым.

Поднявшись на утес, откуда открывался вид на замок, Тристан придержал жеребца. Стены замка уже приводили в порядок, кузницы работали, крестьяне собирали урожай. Раны Иденби затягивались. Исцелиться оставалось только новому хозяину владений.

— …Тридцать восемь, тридцать девять, сорок.

Сорок. От двери спальни до противоположной стены было ровно сорок шагов. Сколько раз Женевьева пересчитывала их? Сколько еще раз ей придется проделать этот путь, прежде чем она окончательно лишится рассудка?

Она вернулась к камину и подержала над огнем озябшие ладони. В комнате было прохладно. Солнце уже не согревало толстых каменных стен. Женевьева решила, что уже сошла с ума — ведь сейчас она обрадовалась бы даже приходу Тристана.

Но он не появлялся в спальне уже три дня. По утрам слуги убирали в комнате, приносили воду и еду и тут же уходили. Каждый вечер один из стражников стучал в дверь и вносил поднос с ужином. Все три дня Женевьева провела в одиночестве.

Откуда-то снизу, со двора, послышался шум. Она бросилась к окну, шелестя шелковой юбкой. Выглянув, она увидела Джона и Тристана, вернувшихся из какой-то поездки. Тристан сидел верхом на своем рослом пегом жеребце. Конюхи бросились к нему, чтобы принять поводья. Мужчины спешились.

Женевьева вдруг попятилась, заметив, что Тристан смотрит на ее окно. Тристан не видел ее — окно было слишком узким, но ее поразило мрачное, даже угрюмое выражение его лица.

Оно испугало ее. Она поняла, что Тристан не забыл про нее и ничуть не смягчился. Женевьева покачала толовой, признавшись себе, что более импозантного мужчины еще не встречала. Высокий, сильный, привлекательный и загадочный, он казался к тому же воплощением благородства.

— Нет, это сущий дьявол! — выдохнула она, зная, что Тристан не только красив, но и безжалостен.

— Джон! Тристан!

Услышав детский крик, Женевьева замерла. Анна! Девчушка выбежала во двор, придерживая клетчатую юбку. Джон со смехом подхватил ее на руки, и Женевьева с изумлением увидела, как Анна улыбнулась Тристану. Тот засмеялся, забрал девочку у Джона и посадил к себе на плечи, чтобы малышка могла погладить огромного пегого жеребца. Анна залилась счастливым смехом и гордо огляделась.

— О Анна! Даже ты предала меня! — воскликнула Женевьева, но тут же одернула себя: ей следовало бы порадоваться тому, что Анна живет как маленькая леди. Ведь так когда-то жила и она сама. Ее вновь охватил озноб, и она отошла от окна.

Но что же будет дальше — когда Эдвина надоест Джону, а Тристан пресытится местью? Может, всех их вышвырнут отсюда?