Наследство Валентины - Коултер Кэтрин

Джеймс прислушался к певучему голосу епископа, благословлявшего союз, ставший возможным благодаря его светлости графу Чейзу. Интересно, осознает ли Джесси, что епископ все же дает понять, будто они двое дикарей, обращенных в истинную веру пэром королевства.

Маркус должен был бы взорваться, услышав подобный вздор, или подождать, пока все кончится, чтобы потом всласть нахохотаться.

Джеймс решил не слушать, чтобы не поддаться искушению заехать епископу прямо в длинный острый нос. Остается надеяться, что Дачесс удержит Маркуса от столь же необдуманного порыва.

Говоря по правде, ему было трудно представить Джесси в роли пугливой застенчивой барышни, сидящей в беседке, увитой розами, в ожидании, пока он начнет читать какие-нибудь тошнотворные вирши.

Джеймс был так погружен в собственные мысли, что испуганно вскинул голову, когда Джесси сказала «да» голосом, столь же тонким, как прелестные чулочки, которые он заметил, когда она подняла юбку, чтобы позволить ему надежнее завязать шелковую ленту.

Ему никогда в жизни не снилось, какое неотразимое впечатление могут произвести обыкновенные чулки на мужчину. Джеймсу немедленно стали тесны брюки.

Епископ Йоркский благословил новобрачных и обратился не к жениху, а к графу Чейзу:

– Церемония завершена, милорд. Они могут поцеловаться, как все остальные пары, после венчания. Господь верит, что умеренное проявление симпатии, сопровождающее его службы, укрепляет союз и усиливает радость свидетелей события.

Джеймс нежно поднял подбородок Джесси указательным пальцем и легко коснулся губами ее губ, холодных, как морковный суп, который Баджер забыл подогреть к вчерашнему ужину. Никто, правда, не сказал ему ни слова, поскольку он настоял на том, что будет готовить свадебный обед, и потому последние несколько дней отличался некоторой рассеянностью.

– Все будет хорошо, Джесси, – прошептал Джеймс, снова осторожно припадая к ее ротику. – Доверься мне. Ну же, поцелуй меня. Усилим всеобщую радость.

Джесси ничего не ответила, глядя на Джеймса, словно не понимая, во сне она или наяву. Она замужем за человеком, о котором мечтала вот уже шесть лет, с тех пор как встретила его на скачках в Уэймуте.

В тот день небо было ясным, но ее словно громом поразило. Всего один удар – и для Джесси все было кончено.

Джесси поцеловала мужа. Не так горячо, как хотела бы, но в присутствии такого количества людей это было бы несколько неловко, пусть епископ даже дал официальное разрешение. Она поцеловала Джеймса еще раз для ровного счета. Он улыбнулся и погладил ее по щеке.

– Молодец. Ну а теперь давай поговорим с гостями. Мистер Багли с женой тоже пришли на церемонию.

Джесси он всегда казался очень милым человеком. Бедняге, правда, не стоило зачесывать длинные пряди поперек лысины, да еще приклеивать их помадой. Джесси жалела, что не он их венчал, но Дачесс сказала, что, поскольку они хотели получить специальное разрешение обвенчаться как можно скорее, не обойтись без епископа. Обидно!

Хозяева пригласили и семейного врача, Джорджа Рейвна, с молодой женой. Поскольку Джордж, по словам Маркуса, не раз спасал жизнь Дачесс и его собственную, граф не возражал против его общества, особенно теперь, когда тот женился и перестал смотреть на графиню с таким неприкрытым вожделением, как раньше. Хорошо бы он находился рядом – никогда не знаешь, что случится, да еще во время такого важного события, как свадьба.

Епископ Йоркский был страшно разочарован, осознав, что ни один человек из присутствующих не удивляется невероятному факту женитьбы кузена самого графа Чейза на ничтожной няньке мастера Чарльза, обладающей к тому же совершенно неприличными для женщины познаниями в лошадях. Однако, будучи человеком осмотрительным и благоразумным, он поделился своими сомнениями исключительно с графом, который немедленно начал рвать на себе галстук, забыв, что потратил добрых десять минут, пытаясь завязать его как следует. Но ничего не попишешь, пришлось применить срочные меры, чтобы хоть как-то успокоиться, иначе он попросту впечатал бы несчастного в обюссонский ковер.

Френсис Хоксбери, графиня Ротермир, поздравила Джеймса и обратилась к новобрачной.

– Ну а теперь, когда вы сумели накинуть на него уздечку, дорогая, – объявила она, легонько похлопав ее по плечу, – покажите ему, кто хозяин, когда он начнет брыкаться, а потом правьте бархатной ручкой в железной перчатке.