Магия страсти - Коултер Кэтрин

Блок проводил их до библиотеки и, стоя у двери, наблюдал, как они что-то говорят пустому креслу у камина.

Когда они вышли, Блок откашлялся, прежде чем снова пойти в атаку:

— Ли По, милорд.

— Что там с Ли По?

— Кухарка, милорд. За ужином она попросила его приготовить для нее китайское блюдо.

— Понятно.

— Он ответил, что прекрасно умеет готовить лапшу, но и только. На что кухарка ответила, что, как она слышала, язычники едят сырых осьминогов и живых кальмаров, в то время как те пытаются уползти с тарелки. Ли По рассмеялся, милорд, и сообщил, что всегда позволял осьминогам и кальмарам уползти с тарелки, но многие успевали запутаться в лапше.

Кухарка была очарована и даже сделала ему глазки. Подобного не случалось с той поры, как ей было восемнадцать и она воображала себя влюбленной в Уилл и, сына мясника.

Блок вздохнул:

— Не знаю, что она теперь будет делать. Но это еще не все! Мэриголд захотела дотронуться до него.

Он позволил ей провести пальцем по своей щеке, чтобы посмотреть, не останется ли на пальце желтая краска. Не осталась. Она прошептала, что у него очень гладкая кожа, мягкая, как… словом, боюсь, что между кухаркой и Мэриголд назревает соперничество за благосклонность Ли По.

— Он давно привык к женскому вниманию. Не стоит волноваться, — утешил Николас. — Однажды даже поразил императрицу изысканным покроем своего одеяния из соболя.

Однако, говоря это, Николас нахмурился. Ли По также обладал талантом управлять событиями. Однажды он сказал Николасу, что они так прекрасно ладят, потому что умеют выжить в тех обстоятельствах, когда остальные попросту погибают. И что их способности намного выше, чем у обычных людей. Николасу не хотелось думать о том, что имел в виду Ли По.

Когда они подходили к спальне, Николас уже еле сдерживал возбуждение. Розалинда семенила рядом. Он так ясно представлял ее, голую. И она…

Последние десять шагов он бежал, таща ее за собой. Захлопнул дверь, подумал немного и запер, хотя оставил ключ в скважине.

— Никакие замки не остановят деда, если он решит покинуть библиотеку.

— В последний раз его там не было.

— Может, он спал? — предположил Николас. Розалинда, не отвечая, уставилась на широкую кровать.

Глава 31

Николас засмеялся, когда она подбежала к камину и стала греть руки.

Здесь горело не меньше трех дюжин свечей, но даже этого было недостаточно.

— Должно быть, здесь чудесно, когда солнце льется в окна. Здесь есть окна?

— Добрый десяток. И очень большие. Но сейчас здесь славно и уютно, не так ли? А теперь подойди ко мне — я немного побуду твоей горничной.

— Но.

— Нет, не думай о Матильде. Я попросил Блока сообщить, что сегодняшний вечер она может провести в обществе Мэриголд, миссис Суит, кухарки и Ли По.

— Вижу, моя сорочка лежит на кровати. Может, твой дед прячется под ней?

— Забудь о нем.

Николас повесил сорочку на спинку мягкого кресла.

— Это кресло тоже было любимым у деда, как и то, что стоит в библиотеке. В детстве я часто сидел на этой маленькой скамеечке, слушая его истории о великом чародее Саримунде. Он рассказывал, что Саримунд был женат, но никто не видел его жену. Многие считали, что она всего лишь плод его расстроенного воображения. Но однажды Саримунд объявил, что празднует рождение своей дочери, которая непременно станет лучом света на темном английском небосклоне. Ему мало кто поверил, тем более что и эту девочку никто не видел.

— А есть ли какие-то церковно-приходские записи? — оживилась Розалинда.

Николас пожал плечами и погладил ее по щеке.

— Не знаю, леди Маунтджой. Ах, какое прелестное имя!

Он нагнул голову и поцеловал ее, но не тем поцелуем, от которого колотится сердце и кровь кипит, а просто коснулся губами губ, обводя их языком.

Но на этом он не успокоился и продолжал целовать ее, пока она не положила ладони на его грудь, ощущая, как громко бьется его сердце. Не успел Николас опомниться, как она, к его восторгу и облегчению, крепко прижалась к нему.

Он сознавал, что сейчас необходимо терпение, вещь нелегкая для мужчины в брачную ночь, после многих недель воздержания. Она, конечно, ощущает, как его плоть вжимается ей в живот. Неужели по-прежнему думает, будто это древесный сучок?

Он снова стал осыпать ее поцелуями. Легонько прикусил мочку уха. Она вцепилась в его плечи. Прекрасно! Значит, она хочет большего. Он не мог ошибиться!