Наперекор судьбе - Стил Даниэла

— Серьезно? — с любопытством спросил он, а потом представился: — Коллам Макафри. Вообще-то я из Бостона, но сейчас живу в Париже.

Аннабелл представилась, а Консуэло заявила, что они тоже живут в Париже. Макафри сказал, что он живет на левом берегу Сены, на Университетской улице, рядом с Колледжем изящных искусств. Аннабелл хорошо знала это место.

Новый знакомый пригласил их выпить чаю, но Аннабелл ответила, что они должны вернуться в свою каюту. Когда они ушли, Коллам улыбнулся. Девочка была обворожительная, а мать — очень хорошенькая. Слишком хорошенькая для врача. Несколько лет назад он брал интервью у Элси Инглис, но женственная Аннабелл совсем не была похожа на нее. Скорее была ее противоположностью. Макафри подкупило то, как искренне девочка изложила историю своей семьи, вызвав неудовольствие матери.

Вечером он видел их в столовой, но не подошел, не желая быть назойливым. На следующий день Макафри увидел Аннабелл, прогуливавшуюся по палубе в одиночестве; Консуэло отправилась с Брижитт в бассейн. На этот раз шляпа Аннабелл была предусмотрительно завязана под подбородком.

— Я вижу, вашей шляпе уже ничто не грозит, — с улыбкой сказал Макафри, на мгновение задержавшись у перил.

Аннабелл с улыбкой повернулась к нему.

— Сейчас ветренее, чем было месяц назад, кода мы плыли в Нью-Йорк, — откликнулась она.

— Я люблю пересекать океан, — охотно продолжил беседу Макафри. — Несмотря на наши с вами трагические семейные потери. В пространстве между двумя континентами, между двумя мирами можно перевести дух. Иногда следует делать перерыв… Вы все это время провели в Нью-Йорке? — с явным интересом спросил Макафри. Разговаривать с ним было легко, у Аннабелл было такое чувство, словно они давно знакомы.

— Нет, не все. Несколько недель мы провели в Ньюпорте.

— А я — на Кейп-Код[6]. Стараюсь приезжать туда каждое лето, возвращаюсь в детство.

— А моя дочь впервые была в Америке.

— Ей понравилось?

— Не то слово. Она хочет приезжать сюда каждое лето. — А потом Аннабелл неожиданно разоткровенничалась: — А я не была здесь десять лет.

— В Ньюпорте?

— Нет. В Штатах.

— Это целая вечность. — Макафри был явно заинтригован. Это был высокий худощавый мужчина с сединой в волосах, теплыми карими глазами и правильными чертами лица. На вид ему было лет сорок с небольшим. Его трудно было назвать красивым, но внешность у него была приятная. — Наверно, вас отвлекала работа, или мешала обида, — проницательно заметил журналист.

— С обидами покончено. Я переехала во Францию еще во время войны, работала волонтером в госпитале. Тоски по родине я не ощущала, но теперь должна признать, что вернуться и показать дочке места своего детства было приятно.

— Вы вдова? — спросил Макафри. Догадаться об этом было нетрудно, поскольку Консуэло сказала, что ее отец погиб на фронте, а ей семь лет.

Аннабелл неожиданно растерялась и помедлила с ответом. Она устала от лжи, с помощью которой пыталась защитить от сплетен себя и свою дочь.

— Я в разводе. — Сбитый с толку Макафри не знал, что и думать.

— Кажется, ваша дочь сказала, что ее отец погиб на фронте.

Аннабелл покачала головой. Надоели ей эти придуманные истории не ее жизни. Что она теряет, если скажет ему о себе?! Они не знают друг друга, они всего лишь попутчики.

— Я не была замужем за ее отцом, — отважилась сказать Аннабелл. Она говорила это впервые и не знала, какова будет реакция ее собеседника. Ее предыдущий опыт не давал ей ни малейшей надежды на понимание.

Макафри кивнул и посмотрел на нее с улыбкой.

— Если вы ожидаете, что после этих слов я упаду в обморок или прыгну за борт, чтобы не иметь с вами дела, то вас ждет большое разочарование. Я журналист и репортер, на своем веку видел многое. Такое случается на каждом шагу, вот только люди молчат об этом. Каждый француз имеет детей от чужой жены. Это случается куда чаще, чем мы думаем или хотим думать. Даже в Штатах. Люди имеют детей от тех, кого любят, но не всегда вступают в брак. Если это их устраивает, кто я такой, чтобы их судить? Сам-то никогда не был женат.

— Я не любила этого человека, — ответила Аннабелл. — Это долгая история. Но дочь — лучшее, что есть в моей жизни.

— И какой вы врач?

— Хороший, — искренне ответила Аннабелл, и он рассмеялся.

— Не сомневаюсь, я имел в виду вашу специальность.

Она все прекрасно поняла, но ей захотелось слегка пококетничать. С Макафри она чувствовала себя на удивление легко.

— Общая терапия.

— Вы работали в госпитале врачом? — На его взгляд, Аннабелл была для этого слишком молода.

— Фельдшером. После года обучения в медицинской школе. Я окончила ее уже после войны. — Макафри удивило, что она не захотела работать в Штатах, но он ее понимал. Он тоже любил Париж, жизнь там кипела и бурлила.

— В начале войны меня отправили репортером в Британию. С тех пор я и обосновался в Европе. Два года после войны жил в Лондоне, а потом меня откомандировали в Париж на пять лет. Вряд ли теперь я когда-нибудь вернусь в Штаты, мне и в Европе неплохо.

— Я тоже не собираюсь возвращаться, — откликнулась Аннабелл.

Они поговорили еще немного, а потом Аннабелл пошла к бассейну за Консуэло и Брижитт. Она снова столкнулась с Макафри вечером, выходя из обеденного зала. Макафри спросил Аннабелл, не согласится ли она позже выпить с ним. Аннабелл помедлила, но потом кивнула. Они условились встретиться в кафе «Веранда» в половине десятого.

— По-моему, ты ему нравишься, — серьезно сказала Консуэло по дороге в каюту. — Он симпатичный.

Аннабелл промолчала. Антуану она тоже нравилась, и что из этого вышло?! Но Коллам Макафри, похоже, относился к другому типу мужчин. Аннабелл удивило, что он до сих пор не женат. Все выяснилось, когда они сидели в кафе «Веранда» под открытым небом и пили шампанское.

— Во время войны я находился в Англии и любил одну девушку-медсестру. Она погибла за неделю до подписания Компьенского перемирия. Мы собирались пожениться, но она не хотела делать это до окончания войны. Мне понадобилось много времени, чтобы прийти в себя. Точнее, шесть с половиной лет. Она была необыкновенной женщиной. Родом из очень знатной семьи, но никто об этом даже не догадывался. Она не гнушалась никакой работой, нам было хорошо вместе. — Макафри говорил спокойно, но было очевидно, что эта женщина много для него значила. — Время от времени, когда я бываю в Англии, я навещаю ее родных.

— Отец Консуэло тоже был британцем. Но, увы, не слишком хорошим человеком. А вот мать у него замечательная. Мы с дочерью собираемся навестить ее в августе.