В огне любви - Картленд Барбара

Она соскребла варенье со слова «жениться», аккуратно сложила газету и отложила ее до возвращения отца.

После этого Давина вернулась в свою комнату, и пока Джесс укладывала ее волосы в прическу, она даже что-то напевала себе под нос.

Джесс старалась не поднимать глаз, чтобы ненароком не взглянуть на портрет печальной молодой женщины, который теперь висел над туалетным столиком хозяйки.

— У вас прекрасное настроение, мисс Давина, — заметила она.

— Да, просто изумительное, — беззаботно ответила Давина. — Я теперь думаю, что здесь, в Прайори-Парке, мне даже понравится.

Джесс взялась за один из золотых локонов на затылке Давины.

— Связано ли это с тем, что вы узнали, какие у вас очаровательные соседи? — спросила она.

Давина поймала в зеркале ее невинный взгляд и покраснела.

— Что ж, — сказала она, немного помолчав. — По крайней мере, это означает, что будет с кем танцевать, если мы когда-нибудь все-таки решим устроить бал.

Больше вопросов Джесс не задавала, но настроение у Давины немного испортилось.

Неужели она действительно настолько простодушна, что изменила свое мнение о доме только потому, что по соседству живет молодой привлекательный мужчина? Неужели она действительно настолько ветрена, что пролила лишь одну слезу о джентльмене, в которого, как ей казалось, была влюблена?

Понимает ли она вообще, что такое любовь? Ей всегда казалось, что любовь — это трепет сердца, когда он на тебя смотрит; краска, подступающая к щекам, когда он берет тебя за руку. А что, если любовь — это нечто большее? Что-то такое, чего ей до сих пор еще не приходилось испытывать?

— Джесс.

— Да, мисс?

— Скажи мне... Что такое любовь?

Джесс громко рассмеялась.

— Любовь, мисс? Назойливая муха, вот что такое любовь.

Глаза Давины расширились от удивления.

— Назойливая... муха?

— Да, мисс. Муха, которая изо всех сил летит на сахар. Мужчина — та же муха: садится на сахар, пробует и улетает.

Давина поморщилась.

— Но... если у тебя муха — это «мужчина», то где в твоей басне «женщина»?

— Это не басня, мисс, а «женщина» — это сахар. Просто сахар.

Давина умолкла. Быть просто сахаром ей не нравилось.

Наверное, для Феликса она ничем большим никогда и не была.

Что ж, отныне она ни одному мужчине не позволит относиться к себе как к сахару. Никогда ни в чьих руках она не будет игрушкой!

Она встала и подняла руки, чтобы Джесс могла через голову надеть на нее дневное платье. Пока Джесс занималась застежками на спине, Давина наблюдала за ярким солнечным лучиком, который, проникнув в комнату через окно, медленно двигался по ковру, пока не достиг ее ступни.

— Здесь слишком красиво, чтобы все время сидеть дома, — сказала она.

Поскольку выехать за пределы поместья она не могла, Давина решила просто прогуляться.

Джесс отвергла предложение сопровождать ее. Пока хозяйка не выходит за пределы парка, ей ничто не угрожает. К тому же если что-то Джесс и не нравилось больше, чем назойливые мухи, так это бесцельная ходьба. Зачем зря бить ноги? Иное дело, если тебя куда-нибудь посылают или поручают что-то сделать.

А Давине только того и надо было. Она с удовольствием отправилась на разведку в одиночку, положив в шелковую сумочку яблоко и накинув на плечи шаль.

Двигаясь в южную сторону от дома, она вышла к небольшому озеру.

Вода была гладкой, как стекло, одинокий лебедь грациозно скользил по голубой поверхности.

Обойдя озеро, она бросила взгляд на Прайори-Парк, который с этой точки смотрелся особенно эффектно.

Здание впечатляло своими размерами и архитектурой, но ей по-прежнему казалось, что в его облике есть что-то отталкивающее. Как будто тот, кто его строил, стремился в первую очередь подчеркнуть силу и авторитет обитателей дома.

Тем не менее она вынуждена была признать, что сегодня этот дом нравился ей значительно больше, чем вчера.

Был полдень, солнце пекло беспощадно, и Давина подумала, что вместо шали ей следовало бы взять с собой какое-нибудь питье. Вспомнив про яблоко, она достала его из сумочки и принялась с удовольствием жевать.

Шорох, раздавшийся у нее за спиной, заставил ее обернуться.

Она увидела заросшую тропинку, которая вела в прохладный зеленый лес. На тропинке стоял олень. Олень был маленький и смотрел на Давину влажными глазами. Но в следующую секунду он стремительно прыгнул в сторону, и его белый хвостик лишь пару раз мелькнул между деревьями.