Принцесса - Линдсей Джоанна

— Если ты не хочешь переспать с ней, почему бы тебе не сказать ей правду? Может, она изменит свое отношение к тебе?

Василий кивнул.

— Мы тогда сможем показать ей наши верительные грамоты, чтобы она перестала сомневаться во всем, что ей говорят.

Штефан не слушал их. Вспомнил лицо Тани, когда он предлагал ей себя, делая намек, что понимает ее потребность в мужчине. На лице ее было искреннее удивление, это он заметил, удивление сменилось смущением, чего он вовсе не ожидал. Но то, что Штефан увидел на ее лице потом, просто сразило его — ее абсолютно не волновало, в каких выражениях он сделал ей подобное предложение, она явно готова была согласиться. Каких сил ему стоило сдержаться и не поцеловать ее! И этим своим упорством он только рассердил ее. Болван! Ведь ее полуоткрытые трепещущие губы были так близко, она вся тянулась к нему и трепетала, как осиновый листок…

Он глупо себя вел с самого начала. А что удивительного — он не привык вести себя подобающе с красивыми женщинами. Ему легче предстать перед ними дикарем, чем обольстителем. Где уж, с такой рожей! За него всегда говорили деньги, золотые монеты обеспечивали ему радости любви… Но с Таней этот номер не пройдет. Она привыкла продавать себя за деньги другим мужчинам, но в нем не желает видеть просто клиента, это несомненно. И ее отношение к нему совсем иное.

Ну почему она оказалась такой красивой? С ней было так легко, когда она оставалась маленькой упрямой замарашкой. Штефан забывал о своей мнительности, уже не чувствовал своей ущербности. Она же, наоборот, казалась бедняжкой с несчастной судьбой, которая нуждается в поддержке и сочувствии, в том самом сочувствии, о котором он недавно размышлял…

Штефану на самом деле мешало прошлое Тани. Попав в руки мерзкого типа, она стала служанкой и девицей легкого поведения. Последнее просто не давало ему покоя. Не то чтобы его сильно волновало, девица будущая королева или нет. Какое это теперь имеет для него значение, особенно сегодня! Но он так сильно желает ее, что больше ни о чем не хочет думать. Раньше только и думал о том, сколько у нее было мужчин да как это все у нее с ними происходило… И все равно даже тогда противоречивые чувства одолевали его: отвращение к ее занятию и томительное вожделение к этой доступной любому женщине. Он пытался разделить эти чувства, избавиться хотя бы от одного из них, но тщетно. Просто со временем ее любовный опыт перестал казаться чем-то неприемлемым. А сейчас все это отошло куда-то на задний план Главное теперь, что она чувствует по отношению к нему. Но разве можно это угадать!

— Штефан, ты слышишь меня?

Он поднял глаза на Андора, потом перевел взгляд на Лазаря, который и задал этот вопрос, спустивший его на землю. Но их лица расплывались, двоились и троились… Штефан понял, что здорово набрался. «Боже мой, — подумал он, — может, я наконец смогу заснуть сегодня!» Ему вряд ли бы это удалось в трезвом состоянии — рядом с кроватью Тани. И до этой ночи приходилось принять пару стаканов, чтобы забыться сном поблизости от нее. Но уйти в другую каюту он никак не мог, даже мысли такой не допускал, сам не понимая почему. А каково сейчас вернуться туда к ней? Раньше по крайней мере она вообще его не замечала…

— Штефан, ты слышишь? — переспросил Лазарь.

— А в чем дело? — спросил Штефан, потянувшись за стаканом.

— Смотри-ка, он думает, что еще не напился! — воскликнул Андор и отодвинул стакан и бутылку подальше.

— Ты что-то хотел сказать мне, Лазарь? — спросил Штефан.

— А ты в состоянии внимать? — усмехнулся Василий.

— Оставь его, — бросил раздосадованный Лазарь, — слушай, Штефан, Василий считает, что тебе просто нужна женщина, любая.

Штефан посмотрел на него затуманенным взором.

— Василий считает себя самой светлой головой! — сказал он. — Он большой специалист по части женщин.

— Но мы с ним согласны. Тут есть одна блондиночка, с которой Василий развлекается. Она сейчас у него в каюте и будет на эту ночь твоей, если ты пожелаешь.

Штефан резко повернулся к Василию, голова его закружилась:

— Ты снова хочешь отдать мне свою женщину, кузен?

Тот только пожал плечами:

— Я вовсе не жадный.

— Какая щедрость! Подумать только! Я весьма признателен тебе, Василий. Но если тебе не изменяет память, то ты вспомнишь, что красивые блондинки не для меня. Это уж слишком хорошо для такого, как я.

— Господи, как я ненавижу эти разговоры, Штефан, и…