Любовь пирата - Линдсей Джоанна

Глава 44

Только в конце октября они оказались дома: Тристан задержался с отплытием, пока Беттина окончательно не оправилась. Кроме того, пришлось остановиться еще в одном порту, купить пресс для очистки сахарного тростника: Тристан не хотел больше покидать остров, по крайней мере в ближайшее время.

Но теперь оба корабля входили в маленькую бухточку, а Беттина стояла на палубе «Строптивой леди» со спящей Анжеликой на руках, чувствуя на плечах тепло ладоней Тристана.

Взгляд Беттины был устремлен на далекие горы, окутанные густыми серыми облаками: величавые вершины на этот раз словно приветствовали ее, поздравляли с возвращением домой. Улыбнувшись, Беттина припала головой к груди Тристана.

На воду спустили шлюпки; всем не терпелось поскорее оказаться на берегу.

Кейси и Жоссель уже бежали навстречу. Слезы катились по щекам Жоссель; Кейси, хлопнув Тристана по спине, объявил, что был уверен: такой смелый парень отыщет его дочь хоть на краю света, что было беззастенчивой ложью, поскольку все это время сходил с ума от беспокойства.

Анжелика, разбуженная шумом, заплакала. Жоссель почти выхватила внучку у Беттины и заохала над ней, восхищаясь красотой малышки. Девочка и вправду была очень хорошенькой: на лоб спадали крошечные золотистые локоны, голубые, широко раскрытые глаза небесного цвета уставились на бабушку.

— Похоже, девчонка пошла в отца, — заметил Кейси, глядя на Анжелику через плечо Жоссель, и засмеялся:

— Тристан, говорят, ты не верил, что ребенок твой. До сих пор сомневаешься?

— И малышка и мать — мои! — твердо ответил Тристан.

Жоссель улыбнулась, видя, как гордится Тристан тем, что у Анжелики его глаза и волосы. У нее не хватило духу объяснить, что волосы Беттины при рождении были того же оттенка, а уже через несколько месяцев стали совсем белыми. Зато глаза по крайней мере были совсем как у Тристана.

Из кухни выбежала Мадлен и разразилась бурными рыданиями при виде Беттины и малышки. Вошла Малома, неся сына: Жюль, поцеловав жену, спустился в подвал за ромом, чтобы отпраздновать благополучное возвращение. Беттине не хотелось покидать родных, но Анжелика явно проголодалась. Взяв девочку у Жоссель, она начала подниматься по мостику. Тристан взглядом, полным любви, наблюдал за ней. Но тут Кейси, расхохотавшись, вручил ему кружку.

— Предупреждал же, что у тебя может родиться дочь! Теперь, наверное, поймешь, почему я разлучил тебя с Беттиной. Правда, ты еще не испытываешь никаких отцовских чувств к малышке. И кроме того, вряд ли будешь рядом, чтобы увидеть, как она растет! Придется мне в моем-то древнем возрасте отгонять поклонников Анжелики! — хитро прищурился Кейси.

— Не волнуйся, я их не покину, ты, старый хитрый лис, — проворчал, ухмыляясь, Тристан. — И буду вести себя еще хуже, когда дело дойдет до того, чтобы защитить честь моей дочери. Можешь не беспокоиться о Беттине, Кейси, сегодня наша свадьба.

— Так и знал, парень, что ты образумишься! — хмыкнул Кейси. — Слышишь, Жоссель?! Они сегодня поженятся!

— Но у Беттины нет платья! — охнула Жоссель. — Я хочу, чтобы моя дочь навсегда запомнила день свадьбы.

— Предоставьте это мне! — объявил Тристан.

— Но столько всего надо сделать! Нельзя ли отложить свадьбу на несколько дней?

— Нет! — упрямо сказал Тристан, чем в очередной раз вызвал приступ веселья у будущего тестя.

— Сдаюсь, — вздохнула Жоссель, — воздевая руки к небу. — Придется пойти помочь с ужином, иначе вообще ничего не будет готово.

И невольно улыбнулась, подумав о том, что наконец Беттина будет по-настоящему счастлива, а это главное.

— Все устроено! — объявил Тристан, входя в спальню, где Беттина играла с Анжеликой. — Кейси пошел к отцу Адриану.

Он прилег на постель и, взглянув на Беттину, удивился, заметив, как печальны ее глаза.

— Не хочешь выходить за меня, малышка?

— Хочу, Тристан. Знаешь ведь, как я люблю тебя.

— Но почему ты такая грустная?

— Ошибаешься, — пролепетала Беттина. — Просто жалею, что в такой день у меня нет белого платья!

— Будет платье, — ответил Тристан, приподнимая подбородок Беттины, — сейчас Жюль его принесет.

В этот момент и в самом деле появился великан с большим ящиком. Беттина тут же узнала свой сундук и, охнув, поглядела на Тристана.

— Просил же подождать, пока все ей не расскажу, черт тебя подери, — рассердился тот.

— Но Жоссель настаивала, чтобы я поскорее принес сундук, говорит, нужно повесить платье, чтобы оно немного разгладилось, — оправдывался Жюль. — Посмотри на Беттину, и поймешь, что зря волновался.

Тристан повернулся к Беттине и увидел ее сияющее лицо.

— Значит, опять солгал, когда клялся, что оставил мое приданое на «Песне ветра», — укоризненно покачала она головой, не в силах сдержать улыбку.

— Просто хотел, чтобы тебе было чем заняться, — поспешно уверил Тристан. — Смотри, сколько новых платьев ты сшила.

— Но почему же не рассказал обо всем, когда привез меня сюда?

— И что бы ты сделала? Снова попыталась прикончить меня?

Беттина весело засмеялась, зная, что Тристан прав.

— Так вот почему подвал был всегда заперт! Боялся, вдруг я узнаю, что мои вещи сложены там?

— Сердишься?

— Нет, любимый. Я хотела платье, но не собиралась задерживать из-за этого нашу свадьбу ни на день! Ты поэтому не желал дать мне белый атлас, чтобы сшить платье?

— Нет. Просто не мог вынести самой мысли о том, что своими руками дам тебе ткань на платье, в котором ты обвенчаешься с другим. Наверное, я уже тогда любил тебя!

— Но платье было сшито для свадьбы с Пьером. Тебя это не раздражает?

— Ты готовила его для того дня, когда выйдешь замуж за человека, которого никогда не видела. Этот человек — я.

Беттина ускользнула из-за свадебного стола, чтобы покормить на ночь Анжелику. Она вошла в комнату Жоссель, потому что по настоянию матери колыбельку малышки отнесли на эту ночь в спальню деда и бабушки.

Девочка мирно лежала в кроватке, пуская пузыри. Беттина надеялась, что она спокойно проспит до утра и никто не потревожит новобрачных.

Сытая Анжелика закрыла глазки; Беттина осторожно уложила ее в постельку и бесшумно закрыла дверь. Тристан встретил жену у подножия лестницы и, не дав пожелать остальным спокойной ночи, схватил ее за руку и потянул обратно. У двери спальни он поднял Беттину на руки и перенес через порог.

Новобрачные остались вдвоем. За окнами слышался мягкий стук дождевых капель; прохладный душистый ветерок шевелил занавески, надувая их, как корабельные паруса.

Тристан осторожно поставил драгоценную ношу, еле различая в темноте черты любимого лица. Пальцы запутались в лентах подвенечного платья, так что Беттина наконец оттолкнула его руки и развязала банты сама — Тристан был сейчас похож на неопытного юнца, еще не знавшего женщин.