Львица - Гарвуд Джулия

Лайон заговорил бы, если бы не боялся, что голос выдаст его. Ее руки сводили его с ума.

«Мягче, – предостерег он себя, – я должен быть с ней мягче». Он поцеловал ее в лоб. Кристина закрыла глаза и вздохнула. Он поцеловал ее в веснушчатую переносицу и наконец добрался до ее губ.

Это был очень нежный поцелуй, ничего не требующий взамен. Но вот ее язык коснулся его языка. Это вызвало в нем такую бурю, ощущение было столь опьяняющим, столь всепоглощающим, что он тут же позабыл о сдержанности, и его язык рванулся в теплую глубину ее рта.

Когда Кристина еще сильнее прижалась к нему, желание настолько захлестнуло его, что он мог думать только о том, чтобы овладеть ею… полностью.

Она не сопротивлялась. Нет, ее нежные стоны подтверждали: она не хотела, чтобы он останавливался. Ее бедра обволакивали его возбужденную плоть. Он знал, что ее движение было инстинктивным, и все же, когда она, выгнувшись, еще больше прижалась к нему, его охватило неистовое желание. Она была так хороша, так желанна!

Лайон оторвался от ее губ с резким стоном.

– Я жажду любить тебя, Кристина, – прошептал он ей. – Но если мы хотим остановиться, это нужно сделать сейчас.

Голова Кристины откинулась, когда он стал осыпать поцелуями ее шею. Ее руки, все еще обнимавшие его, сжимались, умоляли, тянули к себе.

Он знал, что скоро уже не сможет остановиться. Лайон попытался прекратить эту муку.

– Боже, Кристина, отойди от меня! Сейчас же! Отойти? Господи, да она едва могла стоять! Каждый укромный уголок ее тела откликался на его прикосновения. Она слышала гнев в его голосе, чувствовала напряжение в его мощном теле. Она пыталась понять его, но все это сбивало ее с толку.

– Но я не хочу останавливаться, Лайон! Он слышал ее слова. Лайон схватил ее за плечи и сжал до боли. Кристина заглянула ему в глаза и увидела там желание. Сила его страсти подавляла ее, лишала способности разумно мыслить.

– Ты понимаешь, что говоришь?

Она ответила ему единственным доступным ей образом. Тело Кристины само дало ему разрешение. Она еще сильнее прижалась к нему, притянула к себе его голову… Она поцеловала его с такой страстью, что в голове у него все пошло кругом. Сначала Лайон был слишком потрясен, но очень скоро снова взял инициативу в свои руки.

Он хотел доставить ей такое полное наслаждение, чтобы она совершенно забыла о существовании других мужчин. Она будет принадлежать только ему, сейчас и навсегда!

Лайон возился с застежками на спине, не переставая жадно целовать ее. Вдруг Кристина услышала звук рвущейся материи. Он развел ее руки и рванул платье, и оно тут же упало к ее ногам.

Теперь ничто не мешало его жадному взору. Он сделал шаг назад, а Кристина осталась стоять перед ним, опустив руки.

Ее тело принадлежало ему. Он был ее Лев. Кристина приняла это как истину, повторяла ее снова и снова, пытаясь таким образом преодолеть свою застенчивость, свой страх.

Она не могла закрыть свое тело от него… как и сердце.

И то, и другое принадлежало Лайону.

Лайон пожирал ее глазами. Она была так бесподобно сложена, так прекрасна! Гладкая кремовая кожа словно светилась в мягком свете свечей. Соски высокой полной груди напряглись, ожидая его прикосновения. Ее талия была такой узкой, бедра так изящны!

Она была неотразима.

И принадлежала ему.

Руки Лайона дрожали, когда он потянулся к ней и снова заключил ее в объятия.

Ее обнаженная грудь коснулась мощной груди, и Кристина ахнула. Его волосы щекотали ее, кожа согревала, и благодаря той уверенности и силе, с которой он обнимал ее, все страхи и опасения улетучились. Да, она еще не знала мужчины, но чувствовала, что Лайон будет нежен с ней.

Она поцеловала его в шею, там, где билась и пульсировала жилка, потом прижалась головой к его плечу, вдыхая его замечательный мужской запах и ожидая, пока он покажет ей, что им делать дальше.

Лайон медленно развязал ленту в ее косе, расплел шелковые пряди, и одеяло солнечного цвета накрыло ее плечи. Он поднял ее на руки, понес к кровати, остановившись только для того, чтобы отвернуть покрывало, и положил ее на постель.

Кристина пыталась объяснить ему, что это она должна раздевать его, но Лайон уже снял сапоги.

Слова застряли у нее в горле, когда он сбросил и остальную одежду, и ей оставалось только в изумлении взирать на него.

Он был самым великолепным воином, которого ей когда-либо приходилось видеть. Мощь ощущалась во всем его теле. Весь он был мускулистый, сильный, великолепный, и Кристина, которой руководил природный инстинкт, открылась ему.