Все в его поцелуе - Куин Джулия

Они стояли друг против друга и молчали. Гарет хотел было что-то сказать – наверное, должен был что-то сказать, но не находил слов.

– Тебе знакомо такое чувство, будто ты пешка в чьих-то руках? – спросила Гиацинта.

– Да, – шепотом ответил он.

– Тогда ты поймешь, почему я прошу тебя уйти.

В нем шевельнулось что-то примитивное, первобытное, и ему захотелось схватить ее и заставить понять. Не важно как – своими словами или своим телом, просто заставить ее понять. Но было и что-то другое – чувство печали и одиночества. И он знал, что если останется и попытается заставить ее понять его, ему это не удастся.

И тогда он ее потеряет.

– Мы обсудим это позже, – кивнул Гарет. Она промолчала.

Он подошел к окну. Выходить таким образом было немного нелепо, но какая разница?

– А эта Мэри, – услышал он за спиной ее голос, – я уверена, что эту проблему, какой бы она ни была, можно решить. Если будет необходимо, моя семья заплатит ей.

Она пыталась взять под контроль свои чувства, заглушить боль тем, что будет думать о практической стороне дела. Гарету была знакома эта тактика, в прошлом он прибегал к ней бесчисленное множество раз.

Он обернулся.

– Она дочь герцога Роутена.

– О! Это меняет дело, но если это было давно...

– Очень давно.

– Эта помолвка явилась причиной вашего с отцом отчуждения?

– Ты что-то задаешь слишком много вопросов. Ты же потребовала, чтобы я ушел.

– Я собираюсь за тебя замуж, и в конце концов я научусь молчать.

– Я на это надеюсь. – С этими словами он перенес ногу через подоконник. Когда он приземлился, то посмотрел вверх в надежде увидеть ее в последний раз. Достаточным был даже ее силуэт или просто тень за занавеской.

Но в окне никого не было.

Глава 17

Время чая в доме номер пять. Гиацинта сидитв гостиной – одна со своей матерью, что всегда опасно, если тебе есть что скрывать.

– Мистера Сент-Клера нет в городе?

Гиацинта подняла взгляд с довольно неряшливого вышивания.

– Не думаю. А почему ты спрашиваешь?

– Он не заезжал к нам уже несколько дней. – Леди Бриджертон еле заметно поджала губы.

– По-моему, ему надо уладить дела с какой-то своей собственностью в Уилтшире. – Гиацинта постаралась говорить как можно небрежнее.

Это, конечно, была ложь. Гиацинта была почти уверена, что у него нет никакой собственности, ни в Уилтшире, ни где-либо еще. Если повезет, ее мать отвлечется на что-либо другое, прежде чем начнет расспрашивать о несуществующих поместьях Гарета.

– Понимаю, – пробормотала Вайолет. Гиацинта воткнула иголку в вышивание с несколько большей силой, чем это было необходимо, и посмотрела на свою работу с отвращением. Рукодельницей она была никудышной. У нее не хватало ни терпения, ни необходимого умения, но она всегда держала в гостиной пяльцы: никогда не знаешь, не потребуется ли приемлемого отвлечения от неприятного разговора.

В течение многих лет это срабатывало. Но сейчас, когда Гиацинта оставалась единственной незамужней дочерью семьи Бриджертонов, живущей дома, пятичасовой чай она всегда проводила в обществе матери. К сожалению, сегодня трюк с вышиванием не прошел.

– Возникли какие-то проблемы? – поинтересовалась Вайолет.

– Нет, конечно.

Гиацинта не хотела поднимать головы, но нежелание смотреть матери в глаза только вызвало бы у той подозрение, поэтому она подняла взгляд. Будь что будет! Если уж врать, то убедительно.

– Просто он занят, вот и все. Я даже восхищаюсь им! Ты же не хочешь, чтобы я вышла замуж за безответственного человека, не так ли, мама?

– Ну что ты! Все же это выглядит как-то странно. Вы так недавно помолвлены.

В любой другой день Гиацинта спросила бы у матери без обиняков:

– Если у тебя есть вопрос, задай его.

И мать обычно действительно спрашивала. Но сейчас Гиацинте очень не хотелось бы отвечать.

Прошло три дня с тех пор, как она узнала правду о Гарете. Как мелодраматически это звучит – «узнала правду». Будто она обнаружила какую-то ужасную тайну семьи Сент-Клеров.

Но тайны никакой не было. Ничего темного, ни опасного, ни мало-мальски смущающего. Обычная правда, которую она не видела, ослепленная любовью.

А то, что она влюбилась, было совершено очевидно. Она поняла это где-то в промежутке между тем, как она согласилась выйти за него замуж, и той ночью, когда они занимались любовью.