Сладостная ярость - Харт Кэтрин

Его обдала горячая волна, и ему стало трудно дышать, когда она выпрямилась. В этих туфлях и соблазнительных чулках, оканчивающихся кружевными подвязками, ее ноги казались бесконечными. Даже когда она стояла абсолютно прямо, ее нахальные груди так и готовы были выпрыгнуть из отделанного черным кружевом лифа. Ее рассыпавшаяся по плечам грива отливающих золотом рыжих волос едва скрывали прелести, так щедро выставленные напоказ в этом откровенном костюме.

Он, должно быть, издал какой-то звук. Сэм повернулась к нему. Трэвис с трудом сглотнул. Ее черные глаза призывно блестели.

— Откуда? — Он поперхнулся и должен был откашляться, прежде чем предпринять новую попытку. — Откуда ты это все взяла?

— Тебе нравится, Трэвис? — ответила она вопросом на вопрос. При этом в ее голосе явно слышалось мурлыканье. Закинув свои волосы за спину, она медленно двинулась к нему, стук ее каблуков открыл ему тайну непонятных звуков. — Сначала я боялась, что этот цвет не подойдет к моим волосам, но он вполне годится, как по-твоему?

Ее слегка хриплый голос обволакивал его, как горячий мед. Помимо воли Трэвиса его естество откликнулось на это тепло.

— Да, годится, — выдавил он, неожиданно чувствуя себя подростком при встрече со своей первой женщиной.

— Сэм, ты соображаешь, что делаешь?

— Когда ты перестанешь задавать мне этот вопрос? А лучше всего помолчи немного. — Она подошла к нему, высокие каблуки увеличивали ее рост, и ее губы стали ближе. Она взяла его руки в свои и положила их на выпуклости грудей. — Давай не будем ссориться, Трэвис, мы можем заняться куда более интересным делом. — Обняв его руками за шею, она потянулась к нему губами. — Поцелуй меня, полицейский, — тихо попросила она. — Я обещаю тебе быть самой покорной узницей в эту ночь — я полностью покоряюсь тебе! Возьми меня, я хочу быть твоей.

До него донесся запах ее духов и еще больше усилил это странное колдовство. Само собой получилось, что руки его начали ласкать ее груди, нащупали твердые соски, обтянутые скользким шелком.

— О Господи! — застонал он, когда она провела горячим влажным языком по его губам. Он чуть не раздавил ее в своих объятиях, прижав ее гибкое тело к себе так, что она почувствовала его мужскую силу. Трэвис давно этого хотел, его постоянно сильно мучили воспоминания об их страстной ночи. Он долго боролся с собой, но теперь его воля, его чувство долга и приличия рассыпались как песочный замок на сильном ветру. Она была рядом, она околдовывала его, она отдавалась ему. Она предлагала ему себя, и Трэвис понимал, что он окажется идиотом, если не примет ее волшебный дар.

— Знаешь, Сэм, есть такая поговорка насчет этого: что просишь, то и получишь, и ты сейчас как раз рискуешь это получить, — зарычал он, приподняв ее на руках и относя в постель. Не опуская девушку, он заглянул в ее бездонные темные глаза своими глазами, горящими от желания. — Когда наступит утро, не говори, что я не предупреждал тебя, моя прекрасная медно-волосая бандитка.

— Люби меня, Трэвис! — молила она, не обращая внимания на его предостережения. — Люби меня, пока у меня в голове не вспыхнут звезды.

Она очнулась от прикосновения его губ к соскам. Его теплое дыхание согревало ее грудь, от прикосновения усов пощипывало кожу.

— Трэвис! — вздохнула она, по-кошачьи томно потягиваясь в его руках. Ей так было хорошо! Так восхитительно было откликаться на его ласки.

Его рука, которая до сих пор покоилась на ее бедре, начала лениво поглаживать ее до груди и обратно легкими, но удивительно требовательными движениями. Его пальцы дразняще ощупывали внутреннюю сторону бедра, а большой палец касался буйных завитков на вершине треугольника. Сэм чуть дрогнула. Слабый, сонный стон наслаждения сорвался с ее губ.

Трэвис тихо засмеялся:

— Ты напоминаешь мне ленивую рыжую кошку, потягивающуюся и греющуюся на солнце.

Безмятежная улыбка тронула ее губы, но она не открыла глаза. Она отдавалась воле чувств, которые возбудил своими прикосновениями Трэвис.

— Кошка, которая добралась до сливок, — промурлыкала она, наслаждаясь вкусом его губ, которые сейчас покрывали поцелуями ее плечо. — Кошка, которая любит, чтобы ее гладили.

Он снова засмеялся, тихо и мягко:

— Я это заметил. Мне кажется, я нашел способ укротить тебя, мой маленький котенок.

Сэм не стала спорить с ним: до споров ли, когда сейчас его губы и язык прокладывали влажную щекочущую дорожку между ее грудей. Когда его язык нырнул в углубление, делая влажные круги, она ахнула. Сон улетучился на быстрых крыльях, его место занял огонь, горевший высоко и ярко. Мягкие усы щекотали нижнюю часть ее живота, а губами он любовно обрисовал контуры ее лобка.