Первозданный рай - Линдсей Джоанна

— Джейрд, прошу тебя, будь благоразумен. Я приехала на остров не одна. Со мной служанка. Не могу же я ее вот так бросить, ни о чем не предупредив.

— Твоя служанка ждет тебя в экипаже. Так что нет никаких причин для того, чтобы откладывать отъезд.

Коринна поспешила отвернуться, чтобы не выдать страха и тревоги. Ее лицо покрывала восковая бледность, а по телу пробежал озноб: «Боже, что же с Михаэлем, если Флоренс здесь? Где он? С кем?"

— Что ты сказал? — спросила она слабым голосом.

— Я сказал, что привез сюда твою служанку. Ночью, пока ты отсыпалась, я съездил к тебе домой — кстати, очень уютное гнездышко для влюбленной парочки! — собрал твои вещи и предложил твоей Флоренс поехать вместе с тобой. Она, как ни странно, согласилась. Поразительная женщина! С грудным младенцем на руках отправиться за своей хозяйкой через океан. Редкая преданность! Но твой эгоизм меня поразил не меньше. Неужели ты не могла оставить ее в Бостоне, а с собой взять кого-то другого?

Известие о том, что с Михаэлем все в порядке и она скоро его увидит, вернуло Коринну к жизни. Сейчас она готова была броситься Джейрду на шею и расцеловать его. Не прошло и пяти минут, как она была одета, причесана и готова в дорогу. Какой же умницей оказалась Флоренс! Не забыла об их уговоре и пустила в ход хитрость, придуманную Коринной. По крайней мере, теперь они все вместе.

Флоренс сидела в экипаже, рядом с ней стояла колыбелька Михаэля, а он сам мирно посапывал у нее на руках.

— Надо положить ребенка в колыбельку и завесить ее от солнца. Скоро будет очень жарко, — заметил Джейрд, располагаясь на месте кучера.

— А может, ты просто поднимешь верх у экипажа, а то мы с Флоренс тоже рискуем получить удар.

— Нет, милая моя женушка. Этого я делать не буду. Ты видишь, у этого экипажа верх поднимается так, что разделяет возницу и пассажиров. Если я его подниму, то не буду тебя видеть и знать, что ты затеваешь. Нет уж, моя милая! Я хочу ехать спокойно. Чтобы не напекло головы, вы можете надеть соломенные шляпы. Поля у них широченные и прекрасно защитят вас от солнца.

Коринна, не возражая, заняла свое место, и экипаж тронулся в путь. Женщинам не терпелось обменяться впечатлениями о прошедшем дне, но первое время они не решались произнести ни слова. Когда же экипаж свернул на шумную улицу, Флоренс наклонилась к хозяйке и прошептала:

— Как вы себя чувствуете, милочка моя?

— Со мной все в порядке. А что с Михаэлем? Что ты сказала Джейрду?

— Все, как мы договаривались, — улыбнулась Флоренс.

— И он поверил? В самом деле?

— Да, да! Он был немного удивлен, что я решилась на такое путешествие.

— Ты умница, Фло! А Рассел? Где он?

— Его не было дома, когда ваш муженек заявился. Ну и устроил он мне ночку! Не человек, а порох, прости меня. Господи. А Рассел отправился вас искать, да так и не вернулся до моего отъезда. Вот удивится, когда вернется домой…

— Господи, как я рада, что мы снова вместе, Фло! Я так тосковала без Михаэля! Ни минуты не могу без него оставаться.

— Ну, ну. Кори, успокойтесь. А то еще мистер Бёркетт услышит.

Уже на окраине Гонолулу малыш проснулся и заплакал. Флоренс достала из корзинки с провизией, заботливо упакованной поваром-китайцем, бутылочку с подслащенной водой.

— Я не кормила его утром, — прошептала она, — надеялась, вы покормите его грудью. Знаю ведь, как вы мучаетесь, да и ему коровье молоко впрок не идет.

Сейчас напою его, а как приедем на место, уж вы ему дадите грудь.

— Нет, он не может ждать. Дай его мне!

— Кори, вы с ума сошли! Вас могут увидеть! Прохожие появляются, да и супруг ваш может ненароком оглянуться.

— Глупости! Я сижу к нему спиной, а он занят дорогой. Я покормлю Михаэля прямо сейчас. Ни я, ни он не можем больше ждать.

— Ну, хорошо, хорошо, мисс… Даю, даю… Коринна расстегнула платье, и младенец жадно припал к материнской груди. Они замерли, охваченные блаженством, а экипаж тем временем несся в глубь острова, все дальше и дальше от шумного города.

Глава 26

Экипаж подъехал к одноэтажному особняку, раскинувшемуся на берегу океана, когда стемнело и на небе высыпали звезды.

Обе женщины устали до изнеможения. Их потные лица были грязны от дорожной пыли, кожа обгорела на солнце и саднила, ноги затекли. Один Михаэль спал себе как ни в чем не бывало, убаюканный покачиванием экипажа.

Первая половина пути оказалась особенно утомительной. Дорога вилась среди зарослей тростника, солнце палило нещадно, пыль стояла столбом, но стоило им обогнуть подножие знаменитой горы Кулао, которую островитяне считали священной, как окружающий ландшафт резко изменился.