Грозовая любовь - Линдсей Джоанна

— Пришел в себя, amigo? Gringos проявляют нетерпение. Я ничем не могу помочь тебе, пока ты не расскажешь того, что им нужно.

Хэнку хотелось, чтобы Камачо заткнулся, но это не было в его власти. Глаз Хэнка стал лучше видеть. Некоторые из его мучителей спали, но Сэнки среди них не было. Он расположился у очага в центре конюшни, накаляя на огне длинный нож. Думать о том, что он дальше будет делать с ножом, само по себе было пыткой.

— Признаешь свою вину?

— Вину — в чем? — Хэнк ухитрился сказать эти слова твердым, не допускающим сомнений голосом.

— Упрямый человек! — сказал Камачо с отвращением. — Или тебе хочется, чтобы Сэнки попробовал свой способ развязывать языки. Почему бы тебе не признаться прямо сейчас? Если старик Кингсли вернет свою землю с помощью добытого нами признания, ему придется раскошелиться. А нам хочется получить побольше денег. Итак?

Хэнк ничего не ответил, и Сэнки спросил:

— Ну, что, ему достаточно, Камачо?

— Не думаю, дружище. — Мексиканец устало покачал головой. — Он очень глуп.

— Тогда оставь его. — Сэнки встал. — Теперь моя очередь.

— Не торопись, Сэнки. — Нэт подошел к ним. — Я говорил, что это крайняя мера. Он не выживет.

— Брось ты, на востоке это обычная вещь. Выживет, только перестанет быть мужчиной. — Сэнки ухмыльнулся. — Нэт, мне не хочется так делать. Как только горячее лезвие прикоснется к его шкуре, вони от него станет намного больше.

— Есть другие способы. Старик не хочет его смерти, и мы должны выполнить его приказ, если хотим заработать. Понятно?

— А как насчет этого?

Сэнки выхватил револьвер и выстрелил прежде, чем Нэт сумел остановить его. От пробившей бедро пули Хэнк весь дернулся. Он не закричал. Спустя момент боль затихла, и его тело расслабилось, а потом внезапно стало становиться все тяжелее и тяжелее, голова затуманилась, у него начались галлюцинации. Он увидел парня из Денвера, изрешеченного пулями, но живого. Потом перед ним оказалась Саманта с револьвером в руке, приготовившаяся стрелять в Хэнка, победно улыбающаяся. Она не позволит ему выжить, как тому парню. Это была его последняя мысль, после чего наступила глухая темнота и он потерял сознание.

Глава 34

Не ожидая, когда Лоренсо остановит коня, Саманта спрыгнула с седла и, спотыкаясь, побежала по ступенькам. Наверху она остановилась и обернулась.

— Вы подождете?

— Нет, Сэм. Руфино просил меня передать вот это, прежде чем мы расстанемся.

Саманта поймала брошенный ей сверток. Даже при сумрачном лунном свете она узнала свою свадебную одежду. В горле у нее встал комок. Зачем нужно было Хэнку отдавать юбку и блузку? Как память? Черт бы его побрал, он и сейчас продолжает свои штучки.

Она не позволит ему этого. Она не сентиментальна. Саманта сунула сверток под мышку. Лоренсо хорошо видел ее, освещенную лунным светом.

— Не уезжайте, Лоренсо. Дайте мне возможность разыскать отца, потом я вернусь и попрощаюсь с вами.

Мы много пережили вместе.

Конь Лоренсо плясал под ним, чувствуя волнение хозяина.

— Ждать здесь — слишком опасно для меня.

— Чепуха, — запротестовала она. — Неужели вы думаете, что я допущу, чтобы с человеком, доставившим меня сюда, что-то случилось? Отец будет вам благодарен.

— Нет, Сэм.

— Ну хорошо, Лоренсо. — Она вздохнула, а потом взволнованно добавила:

— Не знаю, помогли ли вы мне или нет, но ваше присутствие придавало мне мужества. Я благодарна за это.

Несколько мгновений Саманта стояла, глядя вслед уезжающему Лоренсо. Больше ее ничего не связывает с самым тяжелым испытанием в жизни. Дыхание у нее стеснилось, но Саманта не хотела больше об этом думать. Ее ждет отец.

Она повернулась и быстро вошла в дом. Казалось, прошли годы с тех пор, как ее увезли отсюда. Внутри было темно и пусто. Видимо, отца долго здесь не было. Мебели не было. Саманта рассеянно подумала, есть ли у отца хотя бы кровать.

Она подошла к его старой комнате, звук ее шагов гулко раздавался в пустом доме. Саманта не так представляла их встречу. В конце концов, только бы он был жив и здоров.

Дверь была приоткрыта.

— Отец? — позвала она и вошла.

Комната была освещена лунным светом, лившимся через окна, хотя они и были покрыты пылью. Отца не было. Одеяло, подсвечник, саквояж в углу — единственные предметы в комнате.

Она нахмурилась, позвала еще раз отца и пошла в соседнюю комнату. Здесь было так же пусто.