Гордая американка - Бенцони Жюльетта

Вечер Александре предстояло провести в отеле в одиночестве, так как Эмити и ее Никола отбывали в спиритический кружок; она была далека от того, чтобы проявлять недовольство. Так она лучше подготовится отвечать на вопросы полицейского и вообще воспользуется тишиной, чтобы собраться с мыслями, получше разобраться в собственных чувствах и как бы посоветоваться с самой собой…

Однако судьбе было угодно, чтобы вечер оказался куда менее спокойным, чем она рассчитывала…

Глава VIII

СЕКРЕТ ТЕТИ ЭМИТИ

Ночь выдалась восхитительная: теплая, с отражающимися в неподвижной воде залива звездами. В парке головокружительно пахло миртовым деревом и цветущим апельсином. Чтобы лучше насладиться этой красотой, Александра, усевшись в халате в шезлонг, разложенный на террасе, погасила у себя в комнате свет. Чувствовала она себя превосходно; она уже начала подремывать, когда хлопнула дверь, и тишину разорвали в клочки чьи-то судорожные рыдания.

Вскочив, Александра определила, что звуки доносятся из комнаты тетушки, освещенное окно и дверь которой выходили на ту же террасу. Она бесшумно подошла ближе и увидела Эмити, лежащую ничком на кровати, как небрежно брошенная кем-то тряпка.

Сперва Александра стояла в оцепенении, не зная, как поступить. Она впервые в жизни видела тетю Эмити плачущей, и от этого зрелища у нее сжалось сердце. Какое же событие так ее опечалило? Если в ее горе виноват Никола Риво, то…

Она неслышно вошла в номер тети, заглянула в ванную, чтобы намочить там полотенце и захватить нашатырю, а потом вернулась к кровати и попыталась приподнять тете Эмити голову, хотя та старалась спрятать лицо. До нее донеслось невнятное бормотание, но Александра, даже разобрав слова «оставь меня», и не подумала повиноваться.

– Тетя Эмити, – взмолилась она, – позвольте, я вам помогу! У меня сердце разрывается, когда я вижу вас плачущей!

– Никто… ничем… не может мне помочь….

– А я убеждена в обратном, потому что люблю вас, как собственную мать, и не могу выносить, когда вам плохо!

– Тогда… если тебе хочется что-то предпринять… вызови горничную… Пусть она соберет мои вещи и передаст, чтобы мне… зарезервировали место… на первом же поезде…

– Тетя Эмити! Сейчас уже десять вечера! Было бы бесчеловечно будить сейчас горничную, а службы отеля уже закрыты.

– Тогда… экипаж, чтобы ехать на вокзал! Я стану ждать… там.

– Довольно! Немедленно расскажите, что происходит! Схватив Эмити за плечи, она перевернула ее, как блин на сковородке, и заставила сесть. Перед ней предстало искаженное рыданиями лицо, которое Эмити срочно попыталась привести в порядок.

– Что же привело вас в подобное состояние? Вы поссорились с месье Риво?

Эмити фыркнула.

– Он?.. Бедняга! Он хотел было меня удержать, он побежал за мной, но я спряталась. Я бы умерла со стыда… если бы мне пришлось… взглянуть ему в глаза!

– От стыда?

– От стыда…

Рыдания возобновились с новой силой. Александра взяла себя в руки, чтобы не растеряться и не потерять голову. Она вызвала звонком коридорного и потребовала рюмку коньяку или какого-нибудь другого взбадривающего средства. Приказание было исполнено с рекордной скоростью; затем Александра вернулась к тете, которую застала лежащей поперек кровати: руки ее были безвольно раскинуты, а из глаз непрерывными потоками лились слезы. Племянница принудила тетю одним глотком выпить половину рюмки.

Мисс Форбс сперва закашлялась, а потом, отплевавшись, вырвала рюмку из рук племянницы и осушила ее. Затем, возвращая пустую посуду, произнесла несколько более отчетливо:

– Я опозорена в глазах лучшего моего друга! Мне необходимо немедленно возвращаться домой!

Терпение никогда не фигурировало среди достоинств миссис Каррингтон. В этот вечер оно истощилось даже быстрее обычного, и она решила прибегнуть к сильнодействующим средствам.

– Тетя Эмити! Либо вы рассказываете мне, что стряслось, либо я звоню месье Риво и требую объяснений у него.

– Ни в коем случае!

– Тогда выкладывайте! Вы не ходили на спиритический сеанс?

– Еще как ходила! – мрачно отозвалась мисс Форбс. – Оттуда и пошла вся беда!

– Теперь вы сказали то ли слишком много, то ли недостаточно. Вам известно, что я не одобряю эти вызовы духов, и меня совсем не удивляет, что там с вами случилась какая-то неприятность. Осталось уточнить, насколько можно доверять вашим ответам.