Жемчужина Авиньона - Кейн Элейн

А любовь требует в первую очередь жертвы, требует, чтобы человек изменился. Если любишь, то надо отдать все во имя своей любви, и отдать с радостью, не думая о последствиях. Любовь может потребовать, чтобы ты изменил всю жизнь, если это необходимо. А теперь Катарина понимала, что это действительно было необходимо. Любить кого-нибудь по-настоящему, любить она любила Хью, — значило отдаться своей любви без остатка, быть готовой вынести все, что угодно ради этого. Нельзя жить прежней жизнью и просто добавить к этой жизни еще и любовь. Любовь вторгается в твою жизнь и диктует свои условия.

С того самого момента, как Хью Вунэ улыбнулся ей, двенадцатилетней девочке, наблюдавшей за ним с башни замка, она изменилась. Хью вошел в жизнь и присутствовал в ней все те годы, что его не было рядом. Катарина верила, что так будет всегда. Она знала, что в мире существует еще один человек, чья душа сделана из того же материала, что и ее. Чьи глаза видели мир так же, как и ее глаза, чье сердце билось в таком же ритме.

Как же она ошибалась!

Она говорила о своей любви, не понимая, что это такое, не зная ее природы и ее силы. Она говорила слова любви, не понимая их цены. Она говорила эти слова, но они ничего не значили, не значили до тех пор, пока она не поняла, насколько сильно и необратимо любовь изменила ее душу. И как изменилась ее жизнь из-за этой любви.

Теперь Катарина понимала, что никогда бы не смогла поехать в Страсбург. Она не смогла бы жить в такой лжи, и она никогда теперь не сможет выйти замуж за другого человека. Ей просто не перенести этого. Она была бы опозорена, наказана, над ней бы смеялись, но она никогда не смогла бы сделать этого.

Домой, в Авиньон, она тоже не могла поехать, настолько она была теперь другой. Авиньон был местом ее наивных детских мечтаний. Возвращаться туда было выше ее сил, ее окружала реальность, и в этой реальности ей предстояло жить. Она останется здесь, в аббатстве. Здесь ей не надо будет лгать, и она сможет жить, храня свою любовь как единственную драгоценность, оставшуюся ей. Это было добровольно выбранное затворничество. Оно спасет Катарину от мира, который не в состоянии понять ее.

Хью не приедет за ней. Теренс, безусловно, желал Катарине добра, но он просто не понимает, что произошло. Хью не понял, что такое любовь, поэтому его любовь к ней не была настоящей. Если бы она была настоящей, то ему стало бы ясно, что придется ломать всю свою жизнь и начинать все сначала. И эта жизнь не была бы похожа на все то, что было прежде. Пока не поймешь, что такое любовь, невозможно любить по-настоящему.

Нет, с грустью подумала Катарина, Хью не приедет. У него теперь другая жизнь. Это ее жизнь изменилась навсегда.

Катарина медленно повернулась и побрела в сторону аббатства. Она не видела одинокого всадника, во весь опор скачущего к ней.

Глава восемнадцатая

Катарина не видела всадника, скачущего в Шантильи, но его увидел другой человек. Он давно уже наблюдал за дорогой к аббатству и теперь удовлетворенно кивнул.

Сидя верхом на своем коне, граф де Невиль подозвал одного из своих вассалов.

— Скажи-ка, Лионель, — махнул он рукой в сторону всадника, освещаемого лучами восходящего солнца, — ты попадаешь в цель с расстояния в сорок шагов, разглядишь ли ты отсюда герб этого всадника?

Рыцарь ответил, не раздумывая:

— Мой господин, мне ясно виден отсюда его герб. На всаднике серая туника с красными орлом и грифоном. Он едет на вороном боевом коне.

— Ты знаешь, чьи это цвета?

— Да, господин, это тот, кому вы недавно дали кров, один из лучших вассалов короля Людовика. Это Хью Вунэ, нынешний герцог Понтуазский.

Граф довольно улыбнулся:

— Так я и думал.

Только вчера его паж вернулся из Понтуаза с ответом от Вунэ, который привел графа в неописуемую ярость. Как смел этот щенок говорить такие вещи ему!? Мало того, он передал свои слова не письмом, которое граф мог бы прочитать при помощи своего секретаря, а высказался вслух, публично! В присутствии своих слуг он посмел оскорбить графа де Невиля!

Лежа ночью без сна, граф придумывал, как ему отомстить наглецу. Он никогда не спустит такого оскорбления. Он принадлежит к древнему, знатному роду, и, хотя влияние его несколько ослабло с тех пор, как графом был его отец, де Невиль собирался сделать все, чтобы восстановить былое могущество де Невилей. Этот мерзавец Вунэ еще пожалеет, что посмел замахнуться на его достоинство!