Дочери Ганга - Бекитт Лора

Увидев это, Хема в ужасе вскрикнула и отшатнулась с таким видом, словно в ее дом обманом проник демон.

– Что это?! Почему?!

Сона хотела наплести что-нибудь о болезни, как советовал Арун, но она была слишком ошеломлена и растеряна, а потому сказала правду:

– Я была вдовой. Это мой второй брак.

Хема продолжала смотреть на нее с изумлением и страхом. Она едва сумела вымолвить:

– Арун-джи решился жениться на вдове?!

– Ему было все равно, кто я. Он меня полюбил.

– А твои родные? Неужели они позволили?!

– Я жила не дома, а в приюте для вдов и сбежала оттуда. Потому нам и пришлось уехать из Варанаси.

Молодая женщина поднялась с циновки. Она знала: если Хема не станет держать язык за зубами, ее, Сону, осыплют похожими на пощечины словами, побьют камнями и заставят покинуть эту улицу, а возможно, и город. Им с Аруном вновь придется скитаться, без надежды найти пристанище.

Сначала Хема смотрела на соседку как на прокаженную, но потом ее взгляд потеплел.

– Волосы отрастут, а пока продолжай кутаться. Я никому не скажу, но только не открывайся другим.

– Спасибо, Хема! – с искренней признательностью произнесла молодая женщина.

– Брось! Просто я вспомнила свою историю. Садись, я тебе расскажу.

От волнения у Соны дрожали руки, и она не сразу смогла вернуться к шитью. Между тем Хема принялась говорить:

– Я давно нравилась Чару, да и он был мне по сердцу. Однако мои родители хотели найти мне более состоятельного жениха. Как-то раз он подкараулил меня и предложил убежать вместе, но это было немыслимо, и я отказалась. Вскоре Чару уехал – говорили, будто на заработки. Я не чаяла его увидеть и постепенно забыла о нем. А после пришла беда. В сезон дождей здесь случаются сильные наводнения – тебе, наверное, рассказывали? Однажды стихия уничтожила наше жилье и все мои родные погибли под обломками. Чудом выжила одна только я. Три дня я просидела перед разрушенным домом, оплакивая свою семью. А потом поняла, что надо куда-то идти и что-то есть. Обездоленных людей было много, а работы совсем не осталось. Я превратилась в нищенку и собирала объедки, воюя за них с обезьянами. Так продолжалось, пока ко мне не подошла одна женщина и не объяснила, что я глупа и могу зарабатывать деньги очень легким, по ее словам, способом. Первый раз я переспала с мужчиной, потому что сильно хотела есть, а после стала брать за это деньги. Жила не роскошно, но все же лучше, чем прежде. Мой стыд, моя женская гордость превратились в пыль. Так прошел год или два. Однажды какой-то мужчина окликнул меня на улице, и я пошла с ним. В темноте я не видела его лица, но это не имело никакого значения. Мужчина привел меня к себе и заговорил со мной. Но и тогда я его не узнала. Только утром, при солнечном свете, я увидела, что это Чару! Все чувства вернулись ко мне, и самым главным был жгучий стыд. Я утопилась бы в Ганге, но в тот же день Чару отвел меня к пандиту, и мы поженились. За все эти годы он ни разу меня не упрекнул и ни о чем не напомнил. Потому мне известно, какова сила любви.

– У нас хорошие мужья.

– Да.

– Это редкость, не правда ли? – осмелилась произнести Сона.

Игла в руках Хемы замедлила движение.

– Многие женщины не слишком довольны браком, но они рады тому, что хотя бы смогли выйти замуж, – подумав, сказала молодая женщина и добавила: – Ведь для нас существует только одно счастье.

Сона понимала, что имеет в виду Хема. Жизнь большинства индийских женщин составляли одни и те же ежедневные занятия: уборка, стряпня, стирка, мытье посуды. Они не представляли себе ничего другого, а потому боялись любых новшеств и перемен. Мир для них заканчивался если не за порогом дома, то на соседней улице. И Сона втайне надеялась, что ее жизнь будет другой.

Молодая женщина не стала рассказывать о происшествии Аруну и выдавать ему секреты Хемы. Она лишь задала мужу вопрос:

– Тебе здесь нравится? Или ты хотел бы уехать?

– Нет. Тут спокойно, нас окружают хорошие люди. Конечно, наш дом слишком беден, но…

Сона покачала головой. Она знала, что настоящее горе порождает не бедность, а чувства безысходности и бессмысленности происходящего. А еще – одиночество. Здесь они с Аруном нашли друзей, и вместе с тем им казалось, будто луна и звезды светят для них двоих. В Соне вновь пробудился древний инстинкт, корень существования каждой женщины, и она осторожно спросила:

– А если у нас появится ребенок? Что ты об этом думаешь? Арун улыбнулся.