Мадонна Семи Холмов - Холт Виктория

Время шло, Джованни торчал у стен Браччиано. Он устал от этой войны, до него доносились "неприятные слухи: вся Италия потешалась над незадачливым главнокомандующим папского воинства. И, что было самым обидным: Чезаре наверняка наслаждался таким поворотом событий. Римляне перешептывались:

– Интересно, как выглядит сейчас герцог? Сохранил ли он все свое великолепие, когда его роскошный бархат и вышивки вымокли под дождем?

Александр совсем истерзался и заявил, что продаст свою тиару, если от этого будет зависеть победа. Он больше не мог выдерживать общества Чезаре, потому что Чезаре и не пытался скрыть своей радости. Разве эта ненависть брата к брату, думал Александр, не есть первейший из грехов? Неужели ни Чезаре, ни Джованни до сих пор не поняли, что их сила – в единстве?

Чезаре как раз был рядом, когда пришло известие, что Урбино ранен, а Джованни по-прежнему без толку стоит под стенами замка.

Он увидел, как покраснело лицо отца, как он покачнулся, и если бы Чезаре вовремя не подхватил, Александр рухнул бы на пол.

И, глядя в налившееся кровью лицо отца, в его покрасневшие глаза, на вздувшиеся на висках вены, Чезаре впервые со страхом подумал: а что будет со всеми Борджа, если не станет Александра, если некому будет их охранять?

Он впервые понял, сколь многим они обязаны этому человеку – человеку, чья энергичность была притчей во языцех, человеку, который, несомненно, обладал истинной гениальностью.

– Отец! – в ужасе закричал Чезаре. – О, мой любимый отец!

Папа открыл глаза и увидел склоненное над ним, полное страха и беспокойства лицо сына.

– Не бойся, сынок, – прошептал он. – Я пока еще с вами.

И снова необычайная жажда жизни взяла свое: Александр отказывался принимать неизбежные издержки, связанные с возрастом.

– Отец, здоровы ли вы? Нет, этого не может быть, вы не можете заболеть!

– Помоги мне сесть в кресло. Сюда. Да, вот так уже получше… Это была минутная слабость. Я почувствовал, как вскипела кровь в моих жилах, мне показалось, что сердце вот-вот выскочит из груди… Но все прошло. Меня просто напугало это известие, впредь мне надо получше держать себя в руках. Не имеет смысла сожалеть о том, что еще не завершено.

– Вам следует получше заботиться о себе, отец, – предупредил Чезаре.

– Ох, сынок, сынок, не расстраивайся. Хотя, признаюсь, я счастлив, поняв, как ты обо мне беспокоишься.

Александр прикрыл глаза и, улыбаясь, откинулся в кресле. Этот мудрый государственный деятель всегда становился слеп, когда дело касалось его близких: он предпочитал думать, что Чезаре разволновался из-за его приступа, а не из-за того, что испугался, предвидя все те проблемы, которые возникнут и у него, и у остальных членов семьи, когда Папа больше не сможет их всех охранять.

Чезаре потребовал, чтобы Александр вызвал своего личного лекаря, Папа поупрямился, но в конце концов согласился. И Чезаре не мог не признать: Александр действительно обладал невероятными жизненными силами – через несколько часов после приступа Папа уже строил новые планы, должные принести Джованни успех.

И все же даже Александру пришлось смириться с реальностью: Джованни никудышный тактик, единственное, чего он дождался – так это того, что Орсини успели призвать на помощь французов и совместными силами атаковали тех, кто окружил замок.

Столкнувшись с неприятелем в настоящем бою, Джованни показал себя и никуда не годным командиром, папские войска потерпели сокрушительное поражение, а герцог Урбино, единственный, кто мог бы противостоять неприятелю, хоть и оправился от ранения, но попал к Орсини в плен. Джованни был легко ранен, но, понимая, что ему следует как-то выходить из этого достойного лишь смеха положения, объявил свою рану серьезной, не позволяющей ему продолжать нести бремя командования: пусть-де армия его завершает кампанию под руководством нового командира.

Теперь уже вся Италия потешалась над приключениями этого папского сынка. Люди припоминали торжественную церемонию возведения его в должность, а какой же у него был победный вид, когда он выходил во главе своей армии из Рима!

Эта история немало порадовала римлян: вот и Папа получил урок, нельзя же до такой степени простирать свой непотизм!

Чезаре оправился от беспокойства, вызванного приступом отца, тем более, что Александр снова был полон энергии, и теперь Чезаре не упускал момента пройтись по поводу брата.