Наследство Уиндемов - Коултер Кэтрин

— Итак, ты — проклятая маленькая лгунья. Все думают, будто она еще настолько слаба, что способна лишь тихо дремать в своей постели. А она уходит одна за несколько километров от дома, вынюхивает неизвестно что, каких-то призраков! — Он вдруг сильно тряхнул ее. — Отвечай, не смей играть в молчанку. Кричи, мурлычь, как Эсми, когда у нее течка, только не молчи.

Дукесса мгновенно побледнела.

— Не тряси меня так, Марк. Я все еще больна, мне нехорошо.

Он замер в удивлении, выпустив ее руку, глядя, как она, пошатываясь, опускается на колени.

— Меня тошнит, возможно оттого, что я почти не ела утром.

Марк опустился рядом с ней, внимательно всматриваясь в ее лицо. Дукесса вздрагивала, заглатывая воздух, но была настолько слаба, что не могла даже освободиться от содержимого желудка.

— Я же говорил, что тебе надо больше отдыхать. Теперь ты видишь сама, насколько тебе вредны эти прогулки. Черт побери, это все еще последствия удара или… Ничего удивительного! Ты давно не кричала на меня, не давала волю своему гневу, и теперь тебе грозит захлебнуться в собственной желчи. Твоя игра провалилась! — Закончив свою тираду, он вручил ей носовой платок.

Она вытерла рот, но тут же новые судороги пробежали по телу и на лбу выступил пот. Выругавшись, он обнял ее и прижал к себе, потом, взяв на руки, понес к Стенли. К ее удивлению, Марк повел коня не в направлении Чейза, а к небольшому родниковому ручейку в зарослях тростника. Сняв с коня, он усадил ее на землю и, набрав в ладони воды, поднес их к ее рту. Дукесса сделала несколько глотков, и ее губы слегка посинели от холодной чистой воды. Попав в желудок, вода вызвала новые конвульсии в ее теле. Жалобно застонав, она сжала руки.

Оторвав кусок нижней юбки и намочив в воде, он приложил прохладную ткань к ее лбу.

— Сиди спокойно. Твой желудок еще не успокоился?

— Не знаю.

— Ты выглядишь очень слабой. Не смей возражать мне, я устал от твоих бесконечных споров, Дукесса устало закрыла глаза. Кажется, она уже давно ни в чем не возражала ему. Марк молча прислушивался к ее дыханию, становившемуся все более ровным и глубоким. Было так приятно сидеть у тихого ручейка, слушая мерное жужжание пчел и пение жаворонков, чувствуя теплые солнечные лучи на лице. Вдалеке слышалось мычание коров, Стенли в нескольких футах от них, громко фыркая, пил воду. У Марка сами собой закрылись глаза. Очнувшись, он заметил, что солнце уже переместилось далеко на запад. Дукесса тоже успела прийти в себя, ее глаза были открыты.

— Как ты себя чувствуешь?

— Мне уже совсем хорошо, правда. Спасибо, ты очень помог мне, Марк.

— Я увидел, как ты уходишь из дома, и решил последовать за тобой. Какого черта, почему ты не поехала на Бирди?

— Но ведь конюхи сразу доложили бы тебе о моей прогулке, Марк. Впрочем, Лэмбкин не стал бы даже седлать мне Бирди без твоего разрешения.

— Полагаю, уже не первый день ты дурачишь всех нас?

— Да, это продолжается уже в течение недели. Мне хочется найти старый дуб, который я видела на картинке в книге, под ним должен находиться колодец. Это, должно быть, где-то здесь, поблизости, но я еще не смогла отыскать его.

Он внимательно посмотрел ей в лицо.

— Неужели ты не понимаешь, как тебе опасно оставаться одной? Тот, кто ударил тебя и похитил книгу, может снова напасть, когда ты будешь одна.

— Но зачем? Ему нужна была книга, только и всего. Почему он должен снова нападать на меня?

— Мало ли какие у него могут быть цели, ты не можешь этого знать. Ладно, возвращаемся в Чейз. — Он направился к Стенли, шумно жующему траву и не желающему замечать своего хозяина. — Тебя еще мучает головная боль?

— Нет, все в порядке. Знаешь, я прекрасно чувствовала себя всю эту неделю, не могу понять, почему ко мне снова вернулись эти приступы. Это очень странно.

— — Когда мы вернемся домой, ты сразу ляжешь в постель. Можешь не смотреть на меня с возмущением воинствующей амазонки и не вскрикивать своим мелодичным сопрано. Я не собираюсь забираться в твою постель. Если я и появлюсь вечером в твоей спальне, то лишь затем, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке, и пожелать спокойной ночи. Мне не понравилось наше последнее свидание. Еще один такой раз, и я покончу с собой или превращусь в импотента — и то и другое одинаково плохо.

— Да? Но почему бы тебе не вернуться назад в Лондон?

К своей Селесте или Лизетт, или к кому-нибудь там еще.

— Я и сам удивляюсь, почему до сих пор еще этого не сделал?!