Цветок Запада - Беверли Джо

Фицроджер заколебался.

— Да, скорее всего, так.

— И если бы я была вонючей страшилой, ты все равно женился бы на мне?

— Да!

— И спал бы со мной?

— Мне пришлось бы…

Имоджин понимала, что Тайрон был прав, но она все же расстроилась. Потом она продолжила допрос.

— Ты считаешь, что здесь мне находиться относительно безопасно? Фицроджер вздохнул.

— Я бы предпочел, чтобы ты сейчас была в замке, но учти, что со мной здесь находятся двадцать преданных воинов. Чтобы взять монастырь, Ворбрику понадобится целая армия. А если здесь действительно появится его войско, я вспорю брюхо всем моим разведчикам.

— Зачем же я нужна Ворбрику? Он же не может знать…

— Частично из вредности. Такие люди не терпят того, чтобы кто-то был лучше их. Такова вся их семейка! Но больше твоего роскошного тела они с Беллемом хотят заполучить сокровища Каррисфорда, чтобы иметь средства для борьбы с Генрихом. Если он захватит тебя, то попытается в обмен получить твои богатства.

— Как плохо быть мешком с деньгами, — сказала Имоджин. — А ты бы заплатил ему выкуп за близкого тебе человека?

— Я бы никого и никогда не оставил в руках этих подонков!

Никого! Он не сказал — тебя! — подумала Имоджин и откашлялась.

— Я бы не стала сопротивляться.

— Даже если бы тебя решил изнасиловать Ворбрик? — удивленно спросил Тай.

Имоджин почувствовала, что покраснела.

— Конечно бы, я до конца сопротивлялась этому похотливому борову.

— Наверное, как и мне? — спокойно спросил Тайрон.

— Мне бы хотелось попытаться… — смущенно произнесла Имоджин.

— Я же обещал монахам, что мы не станем делать этого. А я ведь никогда не нарушаю слова, если на это нет серьезных причин. Спи.

Имоджин хотелось разрыдаться.

— Я понимаю, что до смерти надоела тебе, но я хочу…

— Почему тебе вдруг так приспичило? Я ведь не собираюсь отказываться от тебя.

— Конечно нет, — ядовито заметила девушка, лежа на своей узкой кровати. — Я же Сокровище Каррисфорда.

— Верно, — согласился Тайрон.

— Но ведь клятва, — пробормотала она. — Я же не могу принять причастие, потому что на исповеди мне придется рассказывать правду. Я не могу… Я надеялась, что настоятель мне что-то посоветует, но его здесь нет…

Фицроджер взял ее ладони в свои и сплел их пальцы, потом отпустил ее и обескураженно развел руки в стороны. Имоджин почувствовала себя полностью беззащитной. Она была взволнована, но это было не от страха, и она пыталась понять причину такого своего состояния.

Фицроджер осторожно склонился к ней на грудь, а Имоджин руками обхватила его голову. Тайрон навалился на нее, но между ними была грубая простыня и одеяло. Он не отводил от Имоджин пристального взгляда. Она же заставила себя успокоиться и смотреть прямо ему в глаза.

— Может, нам немного поиграть? Тогда ты сможешь преодолеть страх, — спросил Тайрон.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я дал обещание, что здесь между нами ничего не произойдет, и не нарушу слова. Но существует множество приятных утех, предшествующих союзу плоти.

Имоджин вздрогнула от сладкого предвкушения. Она подумала, что Тайрон будет только ее целовать. Ее больше не одолевал страх, и она не опасалась, что он попытается овладеть ею.

Его губы коснулись ее рта нежно и дразняще. Он не пытался поцеловать ее более страстно, пока девушка сама не обхватила его голову и не привлекла ее к своим устам. Затем они слились в страстном поцелуе. Он продолжался долгое время, а потом Тайрон внезапно отпрянул от Имоджин.

— Помни, что мы не станем здесь доводить до конца наши брачные отношения, — тихо сказал ей муж.

— Я… Я думаю, что я бы смогла сделать это.

— Нет, мы не станем этого делать, и не забывай…

Тайрон проскользнул под одеяло, улегся рядом с женой и снова поцеловал ее. Он стал нежно поглаживать ей спину, потом его рука поднялась выше и стала гладить ямочку у нее на шее. Имоджин старательно копировала все его ласки и в первый раз ощутила, какие же мягкие у него волосы. Ну просто шелк! Ей было так приятно перебирать их руками.

Его губы пропутешествовали ниже по шее, и девушка инстинктивно распрямилась, чтобы ему было удобнее ее ласкать. Губы двинулись дальше к груди, вдоль линии выреза на ее платье. Искорка страха было вспыхнула у нее в груди, но девушка решительно погасила ее.

Все равно здесь ничего не может произойти. Ведь он дал слово.