Грешная и святая - Беверли Джо

Трое тварей были в постели. Трис отшвырнул одного так, что тот врезался в стену, и понял, что обнаженная женщина – не Крессида.

Человек, которого он отшвырнул, был Пью, все еще в костюме Генриха VIII. Бурро ударил мужчину, одетого тигром, и теперь катался по полу с Арлекином и еще одним человеком в помятой обычной одежде. Перепуганная женщина пыталась завернуться в одеяло; она, казалось, не пострадала. Трис осматривал комнату.

Где Крессида?

Он услышал грохот и треск в соседней комнате и перепрыгнул через дерущихся…

Затем он остановился в дверях.

Вот и она, бледная, за стеклами очков – расширенные глаза. Девушка держала статуэтку и смотрела на Крофтона и толпу пьяных мужчин, только что выломавших дверь. Она взглянула на Триса, а затем вновь перевела взгляд на Крофтона и его пьяную компанию.

Каждый мускул в теле Триса напрягся; ему хотелось броситься ей на помощь, но он понял, что ее лучшим защитником будет не просто мужчина, а герцог.

Она попалась, и слишком рано. Они проиграли, но теперь ее нужно увезти отсюда в безопасное место. А для этого, решил Крис, он должен сделать вид, что не знаком с ней.

Он вынул свой монокль.

– В чем причина шума? – обратился он к присутствующим.

Крофтон обернулся, его глаза сузились.

– Сент-Рейвен? – Затем он вновь повернулся к Крессиде. – Так, так, так…

Глава 25

Трис напустил на себя скучающий вид и обратил свой монокль на Крессиду.

– А кто вы, мэм, позвольте вас спросить?

Ее глаза все еще были расширены, но она уже не казалась такой бледной. Возможно, это оттого, что она поняла его. Она сделала книксен.

– Меня зовут Крессида Мэндевилл, ваша светлость.

– Я вижу, вы знаете его, – усмехнулся Крофтон. Ее удивление было неподдельным.

– Весь Лондон знает герцога Сент-Рейвена в лицо, лорд Крофтон.

– Тогда что вы делаете в чужой запертой комнате, а?

– Я не знала, что эта дверь закрыта, сэр. Я вошла через другую дверь.

Тут в комнату протиснулся владелец гостиницы, красный и потный. За ним вошли несколько слуг.

– Я послал за полицией! Я вас всех предам в руки закона! – Затем он увидел Триса. – Ваша светлость, о, ваша светлость, мне так жаль, что вас побеспокоили!

Трис повелительно поднял руку. Он прошел в комнату и подошел ближе к Крессиде, рассматривая ее и статуэтку в монокль.

– Это ваша статуэтка, мэм? Какая… необычная.

Он увидел, как дрогнули ее губы, и взмолился о том, чтобы она сыграла свою роль.

– Она принадлежит моему отцу, ваша светлость.

– Я выиграл все у твоего отца, – оборвал ее Крофтон, – в том числе эти непристойные статуэтки. Я утверждаю, что вы, мисс Мэндевилл, воровка и девка Ле Корбо, и я повторю это, когда прибудет полиция. Я позабочусь о том, чтобы тебя высекли, привязав к телеге.

Трис повернулся, он был готов в случае необходимости встать между Крофтоном и Крессидой. Он мечтал о том, чтобы Крофтон сделал первый шаг. Больше всего на свете он хотел превратить лицо Крофтона в кровавое месиво. Пока же он заставил себя даже не сжимать кулаки.

– Вы выиграли девять статуй, сэр, – сказала Крессида с ледяным отвращением. – Их было десять, это можно доказать. Вы не выиграли то, что находится в нашем доме в Лондоне.

Крофтон взвыл от злости. Как же он должен ненавидеть Крессиду за то, что ей удалось бежать из его рук.

– А как насчет Ле Корбо? Объясни, если сможешь, что ты делаешь в его комнатах?

Трис вмешался прежде, чем Крессида смогла ответить:

– Лучше скажите мне, Крофтон, что вы делаете здесь?

– Охочусь на воронов. Вы, герцог, наверное, уехали с моей вечеринки раньше, чем туда нагрянул Ле Корбо и ограбил меня.

– Конечно, я уехал. Это была скучная вечеринка. Но почему вы здесь? С месье Бурро сняты подозрения.

– Один из его сообщников легко мог выйти на дорогу в его обличье. Он обманул судей, но не обманет меня.

В этот момент в комнату ворвался разъяренный Жан-Мари Бурро, в синяках, в растрепанной одежде.

Одной рукой он обнимал свою натурщицу, закутанную в одеяло. Он усадил ее на скамью и обернулся к Крофтону.

– Вы обвиняете меня! – вскричал он, сверкнув глазами. Ах, французский темперамент. Очень кстати!

– Меня! Честного человека! – Выразительные жесты подчеркивали каждую фразу. – Вы обвиняете меня, меня! Моя невиновность доказана. Что должен сделать честный человек, чтобы его оставили в покое в этой ужасной стране? Вы вторглись в мою комнату! Нанесли ущерб имуществу! Напали на почтенную женщину…