Мелодия счастья - Рождественская Елена

На темно-синем бархате лежала золотая брошь, в центре которой красовался портрет Екатерины, изображенный на эмали. Сама же брошь была осыпана небольшими бриллиантиками, переливающимися всеми цветами радуги. Лиза ахнула — да сколько же она может стоить? Небось целое состояние! Но тут же одернула себя — не в деньгах счастье, как сказала государыня, а в любви. Вот и Лизино счастье — не в стоимости броши, а в том, что это подарок, напоминающий о любви. Вот это и есть истинное счастье! Кто ж еще когда-либо любил подкидыша Лизку?!

Уж как спела последний акт оперы, Лиза от волнения и не запомнила. Зато когда вошла к себе в гримерную — обомлела: весь стол был усыпан подношениями. И как только публика прознала, что сама императрица преподнесла юной певице драгоценный подарок? Но вот богатенькие поклонники тотчас успели достать подарки, верно, слуг порассылали за покупками во время последнего оперного действия.

Все постарались отметиться подношениями у новой фаворитки. Сам господин Соймонов, директор императорских театров, презентовал «прим-певице Невской» черепаховый гребень. Офицеры лейб-гвардейского полка нижайше просили «госпожу Невскую» принять страусиновый веер, усыпанный блестками, и посетить их завтрашнюю вечеринку. Это надо же! Пару часов назад Суслов, дыша перегаром, обзывал ее дрянью, а теперь сам директор Соймонов величает прим-певицей. Неужто такое возможно — и только потому, что императрица пожаловала ее подарком?! Вот что значит фавор!..

* * *

Лиза выскочила из театра, прижимая к груди подарки, завернутые в старенькую шаль. Дома посмотрит! А пока надо успеть занять место в казенной карете, которая после спектакля развозит актеров по домам. Не займешь место, можно всю дорогу на полусогнутых ногах простоять. Тогда все тело будет ныть до утра. Но вот чудеса — несколько карет распахнули перед ней свои дверцы. Господа поклонники, кланяясь, закричали наперебой:

— Пожалуйте, госпожа Невская!

Лиза остановилась в изумлении. Неужели они обращаются к ней?!

И тут двое каких-то подвыпивших франтов протиснулись вперед и, подхватив девушку под локотки, насильно потащили за собой, распихивая толпу:

— Мамзель поедет с нами!

Лиза вскрикнула, попыталась отбиться. Один из франтов прогнусавил:

— Она еще и сопротивляется! Не видит, кто оказал ей честь. А ведь мы, милочка, — братья Нащокины!

Лиза взвизгнула. Этого еще не хватало — весь Петербург был наслышан про буйных братцев. Они вечно попадали в какие-то эпатажные истории, но чаще всего о них говорили, как о юных развратниках.

И тут рядом прозвучал знакомый голос:

— Отпустите девушку!

Нащокины оторвались от Лизы и развернулись на голос. Прямо на них смотрел Александр Горюнов. Скулы на его щеках побелели от гнева, глаза же, напротив, зажглись каким-то странным и жестким светом. Его высокая, крепкая фигура возвышалась над щуплыми братьями на целую голову, сильные руки сжались в огромные кулаки.

— Кто это? — подслеповато прогнусавил один из братьев.

Но второй, как-то быстро сжавшись, потянул его за рукав:

— Да ну ее, эту певичку! Пойдем, Гришка. Не связывайся. Это же шуваловский выкормыш!

И братья быстро скрылись в темноте.

Александр повернулся к Лизе:

— Прошу вас, барышня Невская, карета подана!

4

Ох уж этот Александр! Он оказался таким заботливым и таким веселым. Стал отвозить Лизу домой после спектаклей и все шутил: «Я спасаю честь русской сцены!» По дороге рассказывал забавные истории, интересные столичные новости. Из его рассказов Лиза начала узнавать об особах высшего света, а также о литераторах, художниках, музыкантах.

— Обрати внимание на завтрашнем спектакле на вторую ложу бенуара, — наставлял Александр. — Это ложа князей Гагариных, но завтра в ней будет сидеть драматург Храповицкий. Я потом тебя с ним познакомлю. Он очень образованный и приятный человек. Недавно вот сказал, что хочет написать несколько оперных либретто. Если сумеешь ему понравиться, сочинит что-нибудь специально для тебя. Кстати, именно так бывает в Европе — на лучшую исполнительницу пишут специальный репертуар.

— А ты откуда знаешь? — удивлялась Лиза.

— Я целый год провел за границей. Меня опекун, Алексей Михайлович, с собой брал. И знаешь, что я придумал, Лизанька? Мы привезли много нот из Европы. Переведу-ка я сам для тебя несколько оперных текстов. Мне, например, очень нравится комическая опера «Проделки Амура».