Дикарка Жасмин - Смолл Бертрис

— Боже милостивый! — изумилась Скай. — Пожалуй, я встану на сторону Сибби против тебя. Ты бормочешь, как полоумный!

— Мадам, вы приводите меня в отчаяние, — ответил граф Кемпе. — Я лишь хочу доказать вашей внучке, что буду ей хорошим мужем. Гленкирк не сможет ее любить так, как я, а мой дом — Свон-Корт — будет для девушки подобной красоты достойной оправой. Милорд, — он повернулся к Алексу, — неужели ты не можешь убедить свою дочь? Алекс Гордон подавил изумление.

— Милорд, — наконец ответил он, — я считаю тебя достойным женихом для дочери, но в традициях нашей семьи позволять девушкам самим выбирать себе мужей, конечно, если они приемлемы и нам. И ты, и лорд Лесли — вполне подходящие люди, но сначала я должен выслушать Сибиллу.

— Уходи прочь, Кемпе! — снова повторила Сибилла.

— Нет, Сибби. Ты юна и неопытна в сердечных делах. Гленкирк разочарует тебя, а я никогда. Я всегда буду рядом, когда бы ни понадобился тебе. — И он поцеловал ее изящную руку.

Девушка вырвала ее и посмотрела на Тома Ашбурна так, будто он совершил что-то неприличное.

— Прекратите сейчас же, милорд! Прошу вас! И в эту минуту к ним подошел граф Гленкирк. Одет он был по последней моде: в черные бархатные бриджи, с подвязками на черных чулках и серебристыми бантами у колен. Облегающий, с высокой талией камзол, расшитый серебром и жемчугом, подчеркивал его стройный стан. Рукава камзола и стоячий воротник были сделаны из тончайших кружев. Ансамбль завершал короткий плащ, отделанный мехом куницы. На шее графа висела тяжелая золотая цепь, но на гибких пальцах совсем не было драгоценностей, кроме одного золотого кольца.

— Милорд, миледи, — произнес он.

Увидев своего темноволосого избранника, Сибилла чуть не упала в обморок. Его золотисто-зеленые глаза восхищали девушку, но, к ее расстройству, и смущали ее. Что-то недоступное было в Якове Лесли в отличие от Тома Ашбурна, в присутствии которого она никогда не чувствовала себя неловко. Удивленная собственными мыслями, Сибилла отогнала их прочь. Она хотела стать женой Якова Лесли. Она всегда этого хотела.

— Мистрис де Мариско, — негромко произнес граф Гленкирк. — Сейчас будут танцы. Позвольте мне пригласить вас. От разочарования Сибилла побледнела.

— Благодарю, милорд, но я еще не разучила английских танцев, — ответила вежливо Жасмин. — В моей стране не принято, чтобы мужчины танцевали с женщинами, как делаете вы, англичане. Пожалуйста, извините меня. — Потупив глаза, она присела в реверансе.

Граф Гленкирк поклонился в ответ, потом, раскланявшись с остальными, отошел прочь.

— Ах ты, сука, — прошипела Сибилла, и, несмотря на все усилия, слезы покатились по ее покрасневшим щекам.

— Извинись перед сестрой, Сибби, — сердито проговорила бабушка. — Жасмин вполне прилично танцует. Ты это могла бы знать, если бы прошлым летом тебя не отправили домой в Дан-Брок. Она оказала тебе добрую услугу, отказав графу.

— Почему он не пригласил меня? — тихо всхлипывала Сибилла. — Почему он пригласил ее?

— Кто может сказать, почему мужчина поступает так, а не иначе, — со смешком ответила Скай. Нынешним вечером она просто блистала в темно-синем бархатном платье, нижняя юбка которого была отделана золотой парчой и украшена крошечными алмазами, которые сверкали при каждом шаге. Вырез ворота был квадратным и глубоким, Скай гордилась, что грудь у нее, несмотря на ее шестьдесят шесть лет, все еще привлекательна. Широкие сверху и сужающиеся книзу рукава перехватывали множество темно-синих с золотом полосатых ленточек На шее лучилось бриллиантовое ожерелье, в ушах сияли алмазы и рубины, в волосах, причесанных, как обычно, виднелись заколки с головками из тех же камней.

— Не волнуйся, Сибилла, — продолжала Скай. — Если суждено, чтобы граф Лесли на тебе женился, так и будет.

— Он и не подозревает, что я существую. — Голос Сибиллы дрогнул от жалости к себе. — Почему он видит ее, а не меня? — Осуждающим перстом она указала на Жасмин. — Я заметила, как он на нее смотрел. А на меня вообще не глядит.

— Ты же знаешь, я его нисколько не поощряю, — запротестовала Жасмин. — Он меня не волнует. Ни он, ни какой-либо другой мужчина. Я хочу, чтобы мне дали спокойно оплакивать мужа Ямала.

— Вряд ли по тебе можно сказать, что ты в трауре! — Cухо заметила Сибилла, окидывая оценивающим взглядом красивое платье сестры из бургундского бархата, отделанное розовыми лентами, и розовой нижней юбкой.

— Муж Жасмин умер почти два года назад, — быстро вставила Скай. — Она уже не в глубоком трауре и может носить, что пожелает, особенно при дворе.

— Я оплакиваю Ямала в своем сердце, — терпеливо объяснила Жасмин. — Сердце никогда не забывает.

На какое-то мгновение Сибилла позволила жалости проникнуть в свое, в сущности, доброе сердце, но она тотчас отбросила это чувство. Жасмин — ее враг. Она отняла мать, и даже отец теперь поддерживал эту негодницу. Что же до интереса к ней Якова Лесли, то он скоро пройдет. Жасмин еще пожалеет, что попала ко двору.

Рождество осталось позади, и теперь весь двор предвкушал знаменитые пирушки и празднества в великолепном доме графа Линмутского на Стрэнде. Двенадцатая ночь стала легендой со времен отца теперешнего графа, и приглашение в его дом страстно жаждали получить все придворные. Даже те, кто был не уверен, что их позовут, готовили костюмы — портные в Лондоне принимали заказы за месяцы.

Семья Скай всегда держала собственного портного. Бонни со своей ученицей, тканями и наполовину законченными нарядами переехала с ними поздней осенью из Королевского Молверна в Лондон. Добирались они с Мери в город в своей просторной удобной карете.

Мужчины горестно жаловались, но стоически переносили примерки. Сэнди и Чарли в первый раз позволили приехать в Лондон и разрешили посетить праздник у дяди Робина. Как отцу и деду, им сшили костюмы из красного и оранжевого шелка, символизирующего языки пламени; Скай, Велвет и Жасмин приготовили костюмы разноцветных мотыльков. Сибиллу приглашали присоединиться к ним, но она предпочла нарядиться изысканной английской розой.

— Там будет не меньше двух дюжин английских роз, — с отвращением заявила Скай. — Уверяю вас, она будет разочарована. Почему бы ей не выбрать что-нибудь получше? С ее замечательным цветом волос она будет превосходной Зарей.

Поколебать Сибиллу, однако, не удалось, пока за два дня до праздника дворцовые слухи не донесли ей, сколько изумительных английских роз придет к дяде Робину.

— Я пропала! — захныкала девушка. — Гленкирк меня вообще не заметит, а я так рассчитывала на этот праздник. Что же делать, мама?