Ожерелье невесты - Мартин Кэт

Если бы только можно было начать все сначала. Он бы рассказал ей о своих чувствах, признался бы, что любит ее. Он бы при каждом удобном случае всюду появлялся с ней. Он бы проводил с ней каждую свободную минуту, делал все, чтобы она была счастлива, и стер бы с ее лица печаль, которую так часто замечал.

Почему он повел себя по-другому? Почему так боялся позволить себе любить ее?

Но в глубине своего сердца он знал почему. Ему было тринадцать лет, когда умерла мать. Она умирала долго, мучительно, несколько недель, и это почти разрушило его. Ее страдания, невозможность помочь ей мучили его. Он ненавидел себя за слабость. Ему надлежало держать удар, а не разрываться от боли.

Это послужило ему уроком. В последующие годы он научился не давать воли чувствам, защищать себя от всего, что могло бы заставить страдать. Он нашел выход. Он потворствовал худшим сторонам своей натуры, погрузившись в удовольствия. Он так отгородился от жизни, что оставил отца одного, когда тот больше всего нуждался в помощи.

Теперь то же самое произошло с женой.

Корд спустился в комнату для карточной игры. Надо было ехать домой, покинуть прибежище, которое он нашел в клубе, и приготовить все для поездки в деревню.

Уже скоро, сказал он себе.

Но вместо того чтобы уйти, Корд направился к одному из массивных кожаных кресел у камина. Он уже собирался усесться в него, когда заметил идущего к нему герцога Шеффилда. Корд сам не понимал, рад ли он видеть друга или боится неизбежного разговора.

– Я был у вас дома, – сказал Рейф. – Никто не смог мне сказать, где вы, и я предположил, что найду вас здесь. Можно к вам присоединиться?

Корд кивнул.

– Но должен предупредить, что сегодня я не лучшая компания.

Рейф сделал знак официанту, и почти мгновенно в его руке появился бокал с бренди. Друзья уселись в просторные кожаные кресла и некоторое время помолчали.

– Вы ужасно выглядите, – сказал Рейф, покачивая бокал так, что вино внутри образовало небольшой водоворот.

– Благодарю вас.

– Появились слухи. Говорят, вы начали процесс о признании брака недействительным.

Корд выпрямился.

– Откуда, черт возьми, это стало известно?

– Может быть, болтливый клерк. Или кто-нибудь из ваших слуг что-то слышал. Я так думаю, вы поставили Викторию в известность?

– Я сказал ей. – Корд взглянул на бокал, который держал в руке, но не стал пить. – Вы были правы насчет Фокса и Виктории. Я нанимал Макфи, чтобы проверить.

Голубые глаза Рейфа сузились.

– Вы уверены? Я бы скорее подумал, что ваша жена влюблена в вас.

Корд отвел взгляд в сторону. Хотел бы он, чтобы это было так.

– Это моя вина. Я не замечал ее. Я практически бросил ее в руки другого мужчины.

Рейф глотнул бренди.

– Проклятые женщины. Они достанут вас если не так, то иначе.

Корд знал, что он подумал о Даниэле, девушке, на которой собирался жениться. Рейф застал ее в постели своего лучшего друга. И не смог оправиться от предательства.

– Повторяю, вина на мне. Я неправильно повел себя с самого начала. Черт, даже до того, как мы поженились.

– Возможно. Однако я не могу оправдывать женщину, которая так быстро переметнулась к другому.

– Виктория никогда не любила меня. Может быть, в какой-то момент ей показалось, что она любит.

– А вы? Вы любили ее?

Корд сделал глоток, думая о той ночи, когда застал ее в кабинете, передвигающей фигуру на шахматной доске, и когда она выиграла у него партию.

– Я полюбил ее почти с самого начала. Я был глупцом, Шеффилд. Я заслуживаю то, что получил.

Рейф промолчал.

– Если вы ничего не имеете против, я поднимусь наверх и посплю. – Было только девять часов, но Корд чувствовал себя совершенно разбитым.

– Это пройдет, друг мой, – мягко сказал Рейф. – Найдутся другие женщины, заслуживающие любви.

Но сам Рейф до сих пор не встретил такую. И Корд не думал, что у него это получится.

Тори пыталась притвориться, что в ее жизни все нормально. Она была одинока и раньше, даже когда Корд был дома.

Она теперь была совершенно несчастна без него.

Прошло чуть больше недели, как он уехал из дома, а казалось, прошли годы. Она никому не говорила о намерении Корда расторгнуть брак. Ни Грейс, ни даже Клер. Со временем ей придется сказать. Стоит в газете появиться объявлению, весь Лондон будет знать.

Когда неожиданно к ней днем ворвалась Клер, Тори была уверена, что сестре все стало известно. О Боже, значит, все уже знают? Тиммонз известил ее о приходе сестры, внутри у нее все упало, но она изобразила улыбку и вышла, чтобы встретить Клер.