Обвенчанные утром - Клейпас Лиза

Она просто не могла лежать без движения, пока Лео мучил её, возбуждая, но не давая освобождения. Невыносимо... однако, иначе он бы не позволил. Он спустился губами вниз, к животу, лизнул и нежно подул на пупок. Она ослабела и истекала потом, у неё намокли корни волос, тело изнывало от восторга и боли.

Его рот скользнул вдоль беззащитного лона, пробрался к внутренней поверхности бёдер, язык нежно ласкал её то справа, то слева... где угодно, кроме влажного пульсирующего центра.

— Лео, — простонала она, — это... это нехорошо с твоей стороны.

— Знаю, — ответил он, — раздвинь ноги.

Она подчинилась, дрожа, позволяя вести себя, открывая своё тело всё больше и больше. Его рот возбуждал её и одновременно приводил в бешенство. Он покусывал её бёдра, исследовал нежные впадинки под коленями, целовал лодыжки, посасывал большие пальцы ног. Она с трудом подавила умоляющий стон, потом ещё один, она вся сгорала от нетерпения.

Целую вечность спустя Лео вновь добрался до её шеи. Кэтрин раздвинула бёдра, умирая от желания, чтобы он взял её, но он вместо этого перевернул её на живот. Она разочарованно взвыла.

— Что за нетерпеливая девица, — рука Лео прошлась по её ягодицам и проникла между бёдер. — Вот, надеюсь, это до поры до времени удовлетворит тебя? — Она почувствовала, как он раздвигает набухшую плоть. Его пальцы скользнули во влажную глубину, и её тело блаженно напряглось. Они двигались внутри, а он целовал её спину. Она почувствовала, что невольно трётся о его руку, задыхаясь от удовольствия. Ближе... ближе... но освобождение оставалось недостижимым.

Наконец, Лео снова перевернул девушку и только тогда, увидев его застывшее покрытое бисеринками пота лицо, она поняла, что он мучил не только её, но и себя. Он завёл ей руки за голову и раздвинул её ноги. На секунду Кэтрин охватила паника от ощущения собственной беспомощности перед нависшим над ней мощным телом. Но, когда он одним сильным ударом вошёл в неё, страх исчез, уступив место волне удовольствия. Он скользнул свободной рукой ей под затылок, наклонился и поцеловал в шею, её глаза закрылись, и она откинула голову назад.

Всё исчезло, кроме ощущений и жара, волнами прокатывавшегося сквозь неё и становившегося всё больше с каждым медленным сладким толчком. Всякий раз, устремляясь вперёд, он слегка покачивал бедрами, повторяя это движение снова и снова, пока она не покраснела и не начала всхлипывать от наслаждения. Он оставался в ней, двигаясь во время каждого спазма, затем она обмякла и затихла. Шепча нежные слова, он уговорил Кэт обнять его одной ногой за талию, а другую поднимал, пока она не оказалась у него на плече. Эта новая поза открыла её, изменила угол между ними, и, когда он снова проник в неё, оказалось, что он ласкает иную точку внутри неё. Последовал ещё один взрыв удовольствия, столь острого и стремительного, что она едва не задохнулась. Она лежала под ним неподвижно, ноги девушки дрожали, а он был в ней так глубоко... она не думала, что это возможно. Она достигла нового головокружительно сильного оргазма, но, прежде чем затихли его последние толчки, он стремительно вышел из неё и взорвался сам, его член яростно бился на её животе.  

— Ох, Кэт... — произнёс он через некоторое время. Он всё ещё лежал на ней, сжимая руками простыню.

Она повернулась к нему и коснулась губами уха. Эротичный аромат соития и влажной кожи наполнил ноздри Кэтрин. Она ладонью погладила напряжённую спину Лео, провела по ней ногтями, и он вздрогнул от удовольствия. Как замечательно оказалось лежать вот так с мужчиной, ощущать, как его плоть внутри тебя уменьшается и как успокаивается его сердцебиение. Какое ошеломляющее единение тел, влаги, ощущений, томительная боль и пульсация там, где они прижимаются друг к другу.

Лео поднял голову и посмотрел на Кэт. 

— Маркс, — проговорил он нетвердым голосом, — ты не совершенна.

— Я знаю, — ответила Кэтрин.

— У тебя отвратительный характер, ты слепа, как крот, из тебя никудышный поэт и, по правде говоря, над твоим французским произношением ещё работать и работать. — Опираясь на локти, Лео взял её лицо в ладони. — Но когда всё это прилагается к тебе, получается самая совершенная из известных мне несовершенных женщин.

До нелепости довольная, она улыбнулась.

— Ты прекрасна так, что не описать, — продолжил Лео, — ты добрая, забавная, страстная. А ещё у тебя острый ум, но я готов смотреть на это сквозь пальцы.