Любовные хроники: Люк Маккензи - Ли Эйна

— Не читай мне, пожалуйста, нотаций, Поуп. С меня довольно и шерифа, который неустанно учил меня жить.

— Чего бы ты ни хотела в жизни, дорогая, тебе не найти этого в «Лонг-Бранче».

— Да, я знаю, — согласилась со стариком девушка, в голосе которой послышались горькие нотки. — Я хочу совсем иной жизни, но за дверями салуна меня поджидают так называемые порядочные женщины, и я устала от них, честное слово! Я устала от того, что никак не найду себя, от того, что женатые мужчины не спускают с меня похотливых глаз, а их жены проклинают их за это. Я хочу иметь дом, хочу… ребенка…

— Так отправляйся на поиски того, что тебе так необходимо, дорогая, иначе ты кончишь так же, как Лили, или сопьешься, как я.

Вздохнув, Хани проговорила едва слышно:

— Видишь ли, Поуп, я хочу сразу все. Я хочу, чтобы меня полюбили по-настоящему. А что выходит? Как бы я ни любила его, я не могу завоевать его любовь. Он сам, понимаешь, сам должен понять, что любит меня, Поуп.

— И когда же, по-твоему, шериф поймет это? Девушка удивленно посмотрела на старика:

— А кто говорил о шерифе?

— Но ведь именно его ты имела в виду, не так ли? — моргая, спросил О'Леари.

— Ну как только подобная мысль могла прийти тебе в голову? Ах, Поуп, я с самого начала заподозрила, что в тебе есть что-то дьявольское.

— Раз уж мы заговорили о дьяволе, дорогая, то вот и он сам… — О'Леари кивнул на дверь, возле которой стоял Люк Маккензи.

Увидев Хани, шериф направился к их столику.

— Ну что, шериф Маккензи, — язвительно спросила девушка, — получили удовольствие, лакомясь пирогом и пуншем в компании добропорядочных граждан?

Люк заломил шляпу на затылок.

— Довольно, Хани. Право же, ты сама напросилась. Думаю, ты понимаешь, что путь от салуна до церкви Спасителя не пройти за один день?

— Ты слышишь, Поуп? — обратилась девушка к О'Леари. — А шериф-то наш, оказывается, большой философ.

Старик подмигнул ей в ответ.

Тут Хани увидела, что по лестнице вниз спускаются Лили и незнакомец, игравший с нею в карты. Бледная и растерянная Лили на прощание даже не улыбнулась кавалеру, как обычно.

— С тобой все в порядке? — спросила Хани, подойдя к проститутке.

— Да, все хорошо, — с горечью промолвила Лили. Схватив со стойки стакан виски, она одним глотком опустошила его. — Знаешь, никто не поймет мужчину лучше женщины, переспавшей с ним. — Лили украдкой глянула на стол, за которым сидели Поуп и Люк.

С тяжестью на сердце Хани вернулась к своим собеседникам.

— Люк, — спросила она, — а ты знаешь вон того блондина, который только что сел играть в покер? Люк посмотрел на незнакомца.

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

— Не знаю даже. Мне что-то в нем не нравится, не пойму только, что именно.

— Он что, начисто обыграл тебя?

— Нет, если хочешь, я скажу, что все дело в женском чутье. Слишком уж он хорош да красив! К тому же тебе следует знать, что если Хани садится за игру, то она выигрывает. По-иному я не играю. — Девушка встала. — Мне пора петь.

Хани направилась к пианино и взяла у Фингерза гитару.

— Почему ты так суров с нею, Люк? — спросил Поуп, провожая девушку взглядом. — У нее сердце и душа святой.

— Что-то я не слыхал о такой святой, — пробормотал шериф.

— Тогда должен сказать, шериф Маккензи, — заявил Поуп О'Леари, — что вы плохо знаете женщин.

— Не стану спорить с тобой, Поуп, — пожал плечами Люк. — Но я был бы счастлив встретить женщину, которая бы согласилась стать моею.

Поуп удивленно заморгал:

— А скажи-ка мне, приятель, слыхал ли ты когда-нибудь о неотшлифованных бриллиантах?

Маккензи хотел было что-то сказать, но тут Хани запела, и внимание присутствующих мгновенно переключилось на нее.

Люк замер на месте, не сводя с девушки глаз. Когда песня закончилась, он ждал, что Хани, как обычно, закроет глаза. В этот момент он чувствовал необычайное возбуждение.

Хани подняла голову и улыбнулась. Подняв руки, прося тишины, она сказала:

— Пожалуй, спою-ка я что-нибудь повеселее. Что скажете насчет «Желтой техасской розы»? Ответом ей послужил гул одобрения.

— Мне надо продолжить обход, — сказал Люк Поупу. — Еще увидимся.

Задержавшись в дверях, Маккензи еще раз обернулся и поглядел на Хани. Распевая забавную песенку, девушка грациозно двигалась между столами. Встретив его взгляд, она многозначительно улыбнулась, и Люк, удовлетворенный тем, что прочел в ее глазах, распахнул дверь и вышел на улицу.