Катрин и хранитель сокровищ - Бенцони Жюльетта

— Брат мой, — сказала она печально, — почему вы раньше не пришли ко мне? Почему вы мне этого не сказали? Почему вы все эти годы позволяли мне думать, что он для меня потерян?

— Но как я мог догадаться, что вы этого не знаете? — в волнении воскликнул монах. — Несмотря на войну, новости двора короля Карла по-прежнему доходят до двора герцога… и я могу вам напомнить, что мое изгнание мешало мне прийти к вам. Моему приору в конце концов удалось отменить приговор… и вот я здесь. Так вы поедете и будете ходатайствовать перед герцогом за Орлеан?

Глаза Катрин блестели, как звезды. Брат Этьен чувствовал, что она унеслась далеко, погрузившись в прежние мечты, которые она вновь открыла для себя с такой радостью.

— Госпожа… — мягко упрекнул он ее. — Вы не слушаете.

Вы поедете к Филиппу?

Она внезапно вернулась на землю и улыбнулась столь ослепительной улыбкой, что монах был побежден. Эта печальная, потухшая женщина преобразилась у него на глазах. Казалось, что она просто сбросила тяжелый черный плащ, скрывавший под собою ее сияние: за несколько мгновений Катрин изменилась. Она отрицательно покачала головой.

— Нет, брат мой! Я никогда не вернусь к Филиппу Бургундскому. Прекратите просить меня об этом. Я не могу! Сами того не зная, вы принесли мне знак, которого я ждала. Все кончено!

— Но, госпожа… А Орлеан?

— Орлеан? Я собираюсь туда… Я завтра же отправлюсь в осажденный город. Вы сказали, что все еще возможно проникнуть туда, — ну, так я войду в город и умру там, если понадобиться.

— Ваша смерть не поможет городу, госпожа, — сурово сказал монах. — Орлеану не нужен еще один труп, чтобы хоронить его под руинами. Орлеан надо освободить от бургундцев.

— Еще раньше, в октябре, я просила герцога убрать войска, — сказала она. — Он не сделал этого. Почему он теперь должен изменить свое решение? Герцог собирается вновь жениться; моя власть над ним кончилась.

Все, что я могу для вас сделать, — это известить герцога о том, что я собираюсь войти в осажденный город. И если ему не безразлично, жива я или мертва, то он уберет оттуда свои войска… Возможно, это поможет вам… а может, и нет! Но больше я ничего не могу сделать.

Катрин встала, дрожа от радости и волнения, от желания немедленно отправиться в путь. Она быстро пошла к двери, и окантованный мехом шлейф ее черного платья развевался позади нее.

— Продолжайте трапезу, брат, — сказала она. — Мне нужно сделать некоторые приготовления…

Она бросилась по лестнице навстречу Эрменгарде, которая в этот момент поднималась наверх. Будучи не в состоянии больше сдерживаться, она обняла подругу за плечи и наградила ее двумя звонкими поцелуями в обе щеки.

— Эрменгарда, поцелуй меня. Я уезжаю!

— Уезжаешь? Куда?

— В Орлеан, чтобы умереть, если понадобиться! Я никогда не была так счастлива!

Прежде чем удивленная графиня успела произнести хоть слово, Катрин бросилась мимо нее по лестнице, чтобы найти Сару и велеть ей как можно скорее подготовить багаж. Сердце прыгало у нее в груди, и если бы не остатки уважения к приличиям, она бы пела от радости.

Теперь она совершенно определенно знала, что должна делать: любой ценой найти Арно, в последний раз объясниться ему в любви и похоронить себя вместе с ним в руинах последнего оплота французских королей. Орлеан будет гигантской гробницей для ее огромной любви, где эта любовь наконец найдет последнее успокоение…

Ни Катрин, ни брат Этьен не знали, что в тот же самый день юная восемнадцатилетняя девушка из Лорена, одетая в мальчишеский костюм из грубой ткани, стояла на коленях перед Карлом VII в огромном зале Шинонского замка и говорила: «Дорогой дофин, меня зовут Дева Жанна, я пришла помочь вам и вашему королевству. И Король Небесный предопределяет через меня, что вы будете миропомазаны и коронованы в Реймсе…»

Это было 8 марта 1429 года.

Следующий утром на рассвете шесть всадников галопом пронеслись по подъемному мосту Шатовилэна.

Одетая в черное фигура, стоящая на одной из надвратных башен, наблюдала, как они пронеслись вниз с замкового холма, пересекли Ожон по старому римскому каменному мосту и исчезли в окутывающем долину тумане. Когда затих стук копыт, Эрменгарда де Шатовилэн отправилась в часовню молиться. На сердце у нее было тяжело и печально, поскольку она не знала, доведется ли ей когда-нибудь вновь увидеть Катрин. Молодая женщина так беспечно ввязалась в сумасшедшую авантюру! Не то чтобы графиня этого не одобряла! Она знала, что на месте Катрин сделала бы то же самое. Ей не оставалось ничего другого, как ждать, надеяться и молить небо послать Катрин счастье, которое, казалось, всегда избегало ее.