Скандальная любовь - Джойс Бренда

Вскоре все выяснилось. В кабинет, где герцог, по обыкновению, любил посидеть в одиночестве, постучал Джонатан Линдли.

— Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам на минуту, Хэдриан? — спросил он.

Немного удивившись, Хэдриан пригласил его сесть.

— Что вы хотели мне сказать, Джонатан?

— Вам будет неприятно, — предупредил Линдли, стараясь говорить потише.

Хэдриан жестом попросил его продолжать.

— Николь мне как родная дочь, поэтому я должен сказать вам о том, что только сейчас стало мне известно. Два члена этого клуба побились об заклад.

Герцог насторожился:

— Что за заклад?

— Такой заклад, за который надо требовать сатисфакции. Лорд Хартенс и лорд Кимберли поспорили, что ваша невеста подарит вам ребенка ранее, чем через девять месяцев со дня свадьбы.

Хэдриан сидел, не шелохнувшись. Ни один мускул на его лице не дрогнул, хотя ярость прокатилась горячей волной по всему телу. Справившись с собой и обретя способность спокойно говорить, он поблагодарил Линдли за информацию и через минуту покинул клуб.

В тот вечер герцог нанес визит лорду Хартенсу в его доме. Беседа была короткой и по существу. Один хорошо поставленный удар лишил лорда двух передних зубов. Угроза, последовавшая вслед за ударом, возымела действие, и Хартенс стал извиняться.

Ходили еще какие-то слухи, и возникали какие-то весьма скандальные ситуации, но все они были в пользу герцога. Он честно отстаивал репутацию Николь, а двое лордов надолго прослыли мошенниками и негодяями. Женщинам эта история показалась просто романтичной, о чем они без устали говорили.

Самое трудное на этой неделе было встретиться с маркизом Стаффордом, отцом Элизабет.

Хэдриан пришел к своему другу, старому, одинокому человеку, надеясь объяснить ему необходимое. Со дня похорон дочери Стаффорд сидел дома, запершись, в состоянии безутешного горя. Так как он никого не принимал и ни с кем не общался, то он и не знал о помолвке Хэдриана. Поскольку Хэдриан был ему как сын, маркиз сделал для Хэдриана исключение и принял его.

— Я не буду спрашивать, как вы себя чувствуете, Джорж, — спокойно начал Хэдриан, увидев изможденного старика с опухшими от слез красными глазами. — Я знаю, это звучит банально, но со временем вы сможете вспоминать ее без такой боли.

— Нет. Ты ошибаешься. Эта боль не пройдет.

Хэдриан молчал, ему было очень неловко. Ну как сказать этому человеку, что он женится на другой женщине сразу же после смерти Элизабет? Тем не менее он сам должен сообщить ему об этом до того, как до него дойдут слухи.

— Джорж, я тоже скучаю по Элизабет и всегда буду скучать.

Стаффорд заплакал:

— Да, я знаю.

Хэдриан на миг закрыл глаза, пытаясь оживить ее образ, но, по правде говоря, как ни любил он Элизабет, как ни печалился о ее кончине, ему было трудно четко представить ее.

— Она счастлива, Джорж. Она избавилась от болей, от которых так страдала на земле. Если есть рай, то Элизабет нашла его.

Стаффорд опять горько заплакал. Хэдриан протянул ему свой носовой платок, не зная, что делать дальше.

— Да, — сказал наконец маркиз дрожащим голосом, — Элизабет в раю. Никто его так не заслуживает, как она.

Прошло несколько минут, прежде чем маркиз окончательно овладел собой, и тогда Хэдриан заговорил:

— Джорж, мне очень тяжело, но я пришел все вам рассказать лично. Я знаю, время самое не подходящее, но, вероятно, если бы был другой выход, я бы никогда не посмел побеспокоить вас в таком горе.

— Хэдриан, дорогой мой мальчик, ты всегда самый желанный человек в этом доме.

Хэдриана затрясло. На какой-то миг он почувствовал вину, которую ему довелось испытать впервые, и причиной этой вины была его страсть, приведшая к брачному контракту с Николь. И вдруг он увидел Элизабет. Он видел ее совершенно отчетливо, как будто она стояла перед ним за спиной отца. Улыбаясь, она с любовью смотрела на него. Ее лицо не выражало суждения за предательство. Видение неожиданно исчезло, но, что странно, исчезло и чувство вины.

Хэдриан начал с трудом. Он знал, что маркиз расстроится, но решил быть с ним честным до конца.

— Находясь в состоянии неутешного горя, оплакивая Элизабет, я в порыве отчаяния позволил себе обратиться к другой женщине.

Стаффорд долго смотрел на Хэдриана, потом сказал:

— Да, я понимаю. Ну и что? Ты молодой человек, не вини себя.

— Я думаю, вы не понимаете, Джорж. Другая женщина не была любовницей или проституткой.