Пленить сердце горца - Монинг Карен Мари

Волнующие мысли быстро улетучились, когда она снова пошевелилась, — от внезапной дурноты у нее перехватило дух, и она повернулась на бок и стала ждать, пока неприятное ощущение уйдет. Накануне они мало ели, зато много занимались «физическими упражнениями», и она заключила, что, вероятно, голодна. Боли в животе определенно облегчат осуществление ее плана — убедить Гримма в том, что она слишком больна, чтобы скакать в Далкейт. Какую болезнь выдумать? Расстройство желудка может оказаться недостаточно убедительным, чтобы заставить его рассмотреть возможность остановки в деревне, которую он поклялся никогда больше не видеть.

В этот неподходящий момент нахлынула еще одна волна тошноты, и Джиллиан нахмурилась, когда в голову пришла мысль, что, возможно, она действительно заболела уже потому, что собиралась притвориться больной. Она лежала неподвижно, ожидая, когда недомогание пройдет, и мысленно представляла себе свою любимую еду — в надежде, что воображение притупит муки голода.

Мысли о жареной свинине Кейли согнули ее пополам. От представления запеченной в тесте рыбы у нее моментально начались позывы к рвоте. Хлеб? Звучит не так уж и плохо. Чем толще корочка, тем лучше. Она попыталась тихонько отодвинуться от Гримма, чтобы дотянуться до переметной сумки, где накануне видела каравай черного хлеба, но во сне он обнял ее талию. Она тихонько попыталась разжать пальцы, но те сжимали ее, как железные тиски. Когда нахлынула новая волна тошноты, Джиллиан застонала и свернулась калачиком, схватившись за живот. От этого звука Гримм моментально проснулся.

— С тобой все в порядке, девочка? Я не сделал тебе больно?

Испугавшись, что он имеет в виду не в меру бурные любовные утехи, Джиллиан поспешила заверить его в обратном. Ей не хотелось давать ему повод задумываться перед тем, как снова доставлять ей такое удовольствие.

— Немножко побаливает, и все, — сказала она и застонала, когда желудок снова вывернуло.

— Что это?

Гримм вскочил в постели, и, несмотря на свое жалкое состояние, она вновь изумилась его красоте. Его черные волосы упали на лицо, и хотя при мысли о еде ее тошнило, его губы все еще выглядели аппетитно.

— Я не ударил тебя во сне? — прохрипел он. — Что это? Скажи мне, девочка!

— Просто мне нехорошо. Я не знаю, что случилось. Живот болит.

— Еда не поможет?

Он быстро порылся в сумках и, вытащив большой кусок жирной соленой говядины, сунул ей под нос.

— О нет! — взвыла Джиллиан, вскакивая на колени. Она как можно быстрее поползла в сторону, но успела пройти лишь несколько футов прежде, чем ее вырвало. В мгновение ока Гримм оказался рядом, отводя волосы от ее лица.

— Нет! — вскрикнула она. — Даже не смотри на меня.

Джиллиан в жизни нечасто тошнило, но, когда это случалось, она терпеть не могла, когда кто-нибудь видел ее слабость, вызванную неподвластными ей силами. От этого она чувствовала себя совершенно беспомощной.

Вероятно, это было наказанием за то, что она замышляла обман. «Но это все нельзя назвать справедливым», — сердито подумала она. Ведь она никогда прежде не обманывала — и, конечно же, имела право сделать это один раз — особенно когда это было задумано для такого хорошего дела. Им надо остановиться в Тулуте. Ей нужны были ответы, которые, как она подозревала, могли быть найдены только при возвращении к корням Гримма.

— Тише, девочка, все в порядке. Что я могу сделать? Что тебе нужно?

«Это не мог быть яд», — судорожно перебирал в уме все возможности Гримм. Он сам готовил пищу, которую они ели накануне — из оленины, которую он добыл и засолил, когда прятался в горах. «Тогда что это?» — ломал он себе голову, барахтаясь в потоке эмоций: беспомощности, страха, понимания того, что эта женщина в его объятиях значила для него все и что он взял бы на себя любую болезнь, какая у нее была, если бы мог хоть как-то помочь ей.

Джиллиан снова конвульсивно содрогнулась в его руках, и Гримм обнял ее дрожащее тело.

Прошло какое-то время, и Джиллиан перестала дрожать. Когда она наконец успокоилась, он завернул ее в теплое одеяло и согрел над огнем немного воды. Пока он обмывал Джиллиан лицо, она лежала абсолютно неподвижно. Он был загипнотизирован ее красотой; несмотря на болезнь, она казалась такой светлой: полупрозрачная кожа цвета слоновой кости, темно-розовые губы, нежно рдеющие от прилива крови щеки…

— Ты чувствуешь себя лучше, девочка?

Глубоко вздохнув, она кивнула.