Тайна одного портрета - Джордж Кэтрин

– Он ссужает тебя деньгами, приносит дорогие подарки… Наверно, это просто-напросто ревность с моей стороны. – Она печально улыбнулась. – На самом деле это здорово с его стороны. Хотя его приношения затмевают мое самодельное печенье.

– Только не для меня, – сказал Гарри с такой любовью в голосе, что Гэбриэл пришлось проглотить комок в горле…

– Как там у него дела? – спросила позже Лора Бретт во время ежевечернего телефонного разговора с дочерью.

– Папа выглядит хорошо, но…

– А что не так?

– Я поговорила с палатной сестрой, когда уходила. Если папу действительно выпишут на следующей неделе, жизненно важно обеспечить ему полный покой. А мы обе знаем, что как только он вернется на ранчо, то сразу окажется в этом сарае и начнет бедокурить вместо того, чтобы вести себя как благоразумный больной.

– А то я не знаю! – сказала Лора и засмеялась. – И над чем же вы трудитесь в данный момент?

– Я реставрирую один портрет для Адама Дайзарта.

Мать неэлегантно присвистнула.

– Ты имеешь в виду того самого Адама Дайзарта?

– Единственного на свете. Папиного синеглазого мальчика.

– Значит, ты снова с ним встретилась после стольких лет. Ну, и каков он?

– Высокий, брюнет, незыблемо самоуверенный, как и ожидаешь от человека, у которого есть все.

– Он тебе не нравится, это очевидно. И неудивительно: ведь отец нахваливал его тебе на протяжении стольких лет, что у тебя просто обязано было сложиться предубеждение против него.

– Сегодня, когда навещала отца, я застала Адама у него в палате. Он принес папе огромную корзину фруктов и только что вышедший остросюжетный роман, – мрачно сказала Гэбриэл.

– Он женат? – спросила Лора.

– Нет. Только что порвал отношения с одной девицей.

– Откуда ты это знаешь?

– Он сам сказал мне.

– Значит, ты все-таки о чем-то с ним говорила.

– Он заходил вчера вечером узнать о папе. И сегодня утром – принес картину. И зайдет завтра, и будет заходить каждый день, пока я не закончу, чтобы следить за тем, как продвигается работа.

– В таком случае, дорогая, запроси с него целую кучу дерег за свою работу. Похоже, ты их заработаешь!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

На следующий день благодаря усилиям Гэбриэл с картины была удалена значительная часть загрязнения. Проверка полотна с обратной стороны подтвердила отсутствие серьезных трещин, и она закончила второй этап расчистки ко времени появления Адама Дайзарта, как раз когда ее оруженосцы прибирались перед уходом.

Гэбриэл так устала, что на этот раз поздоровалась с Адамом без враждебности. Она сняла свою бейсболку, провела рукой по волосам и жестом подозвала Адама к картине, наклонно лежавшей на подставке.

– На этой стадии наша таинственная леди выглядит даже хуже, чем в начале работы, потому что уайт-спирит, когда высыхает, оставляет белые пятна, – заговорила она.

– Но она пробуждается, – довольным тоном сказал Адам, зачарованно глядя на лицо, которое теперь яснее проступало на картине. Фиолетовые глаза девушки светились на темном фоне, и что-то в их выражении вызывало столь явственный отклик у ьсмотревшего на нее мужчины, что Гэбриэл бросила на него любопытный взгляд: интересно, всегда ли Адам Дайзарт испытывает такое чувство в ходе реставрационного процесса. Он с усилием отвел глаза от изображенного на полотне лица и посмотрел вниз, на целое море ватных тампонов, окружавшее верстак Гэбриэл. – Вижу, почистить пришлось порядком.

Она кивнула, задумчиво глядя на полотно.

– Но, как ни странно, характер загрязнения совсем не тот, какого я ожидала. Картина такого возраста обычно страдает от воздействия разводимого в каминах огня, свечей, сажи, табака, а иногда даже и жира от стряпни. На этой картине нет ничего подобного. Вы упоминали о чердаках, и я уверена, что наша леди пряталась именно на чердаке, покрываясь слоями пыли и паутины, с тех пор как была написана. Я начинаю думать, что она никогда не видела дневного света, пока не стали распродавать обстановку дома.

– Думаете, та, с кого писался портрет, сама спрятала его на чердаке?

– Или это сделал кто-то другой, по злому умыслу.

– Я узнал, откуда она – из небольшой усадьбы в Херефордшире, – сказал Адам, касаясь плечом плеча Гэбриэл, пока они вместе рассматривали портрет. – Дом был продан недавно, чтобы начать новую жизнь в качестве дома для престарелых. Последние несколько лет в нем жила одинокая пожилая леди.