Вечные сны о любви - Уилманн Марианн

    Поднимай ее нежно, прикасайся с любовью, Ведь она так стройна, молода и прекрасна.

    Клэр склонила голову ему на плечо. Фонари освещали широкий сквер, мимо которого они проплывали, из открытых окон доносились голоса. Огни мерцали в воде. Гондольер предусмотрительно отвел глаза, когда рука Вэла легла ей на грудь. Они снова возвращались по длинному пути.

    — Кажется несправедливым, — сказала она, — что в таком прекрасном месте случается что-то плохое.

    Он не ответил, только взял ее за подбородок и поднял лицо для поцелуя. Его губы были невероятно мягкими и возбуждающими. И руки тоже. Они медленно ласкали ее тело так, словно совершали акт поклонения, когда он привлек ее к себе. Вино и Венеция ударили им в голову.

    Когда они достигли отеля, Вэл так спешил, что заплатил гондольеру на бегу.

    Тело Клэр страстно желало его, жаждало его прикосновений.

    В молчании они достигли своего этажа. Словно сговорившись, поспешили в номер Вэла. В следующее мгновение Клэр оказалась у него на руках.

    Он понес ее на кровать через молочный мрак комнаты, осторожно положил, потом несколькими движениями сорвал с себя одежду.

    Он расстегивал пуговицы ее вечернего костюма одну за другой, прижимая губы к ее телу всякий раз, как очередным движением освобождал от одежд. Он сдвинул с ее плеч бретельки кружевного бюстгальтера, потом расстегнул переднюю застежку.

    — Как прекрасно, — прошептал он, открывая своему взгляду ее грудь. Свет, который заливал Венецию, отбрасывал блики на ее кожу. Вэл застонал. Он хотел овладеть ею медленно и осторожно, но она рвалась к нему. Клэр задрожала, когда его рот прикоснулся к ней и вобрал внутрь бархатный сосок.

    Одно движение — и она безумно желала его. Ее пальцы царапали его плечи и грудь.

    — Не будь нежным, Вэл.

    Но он был. Сначала. Он не спеша снял с нее юбку, мерцающие чулки. Пробовал ее кожу на вкус, пока она не забилась в агонии наслаждения. И только тогда, когда он почувствовал, как ее тело выгибается навстречу его обнаженной груди, он повиновался ей. Вэл был так же охвачен страстью, как и тогда, когда они в первый занимались любовью, и сейчас стал диким и необузданным. Их движения можно было сравнить с танцем, в котором отдают и берут, нарастающим до крещендо, как фламенко, и заканчивающимся взаимным триумфом и изнеможением. Когда она наконец успокоилась, он начал ласкать ее снова, заставив дрожать под умелой рукой на краю обрыва.

    Клэр сотрясалась и содрогалась, выкрикивая его имя. Потом он вошел в нее, окружив себя ее теплом. В этот раз он брал свою женщину медленно, нежно и осознанно.

    Их единение было слишком напряженным, чтобы сдерживаться. Они вместе достигли пика, закричав в унисон.

    Когда все было кончено, они мягко опустились на ложе и заснули, изможденные, в объятиях друг друга.

    Следующая неделя промелькнула для Клэр слишком быстро. Днем она была в Ка'Людовичи, составляя предварительный перечень и описание полотен, которые граф хотел выставить на аукцион. Но вечера и — о! — ночи принадлежали только Клэр и Вэлу,

    Она уже восемь дней была в Венеции, проводя целые дни среди шедевров в Ка'Людовичи, а Вэл отснял уже десятки фотопленок. Работали они отдельно, и все же были вместе. По вечерам ужинали с графом или бродили по городу, исследуя Венецию. Поездки на гондоле, спокойные ужины при свечах в каком-нибудь очаровательном trattoria, куда они заходили наудачу, поцелуи в сумраке теней, звуки воды, плещущейся о стены домов.

    И каждую ночь они проводили в объятиях друг друга, удовлетворенные и пресыщенные.

    Он никогда не говорил о будущем, и она тоже. До этого мгновенья.

    Клэр отдыхала на мягких вышитых простынях в его комнате, и утренний свет играл на ее обнаженном теле. Перед этим он делал с ней удивительные вещи, а она с ним, пока оба не почувствовали себя уставшими, но счастливыми. Они лежали вместе, свернувшись, рябь света вытанцовывала на потолке, словно паутина волшебства, и ее грудь была в его руке. Вэл трогал шелковистый сосок пальцем и целовал его, пока тот не напрягся.

    — Я готов снова привыкнуть к этому, Клэр. Я мог бы провести остаток своей жизни, занимаясь с тобой любовью.

    Она боялась позволить ему продолжать откровения.

    — Не надо. Не надо говорить, лишь бы что сказать, не надо давать обещаний, которые не сможешь выполнить.