Самая безмятежная - Вуд Сара

— Моя жена умерла, Софи. А это кольцо — семейная реликвия, которая передавалась из поколения в поколение. Я всегда его ношу.

Голос Розано стал сухим и холодным, и Софи тревожно посмотрела на него. В его глазах промелькнуло страдание. И Софи поняла. Смерть жены до сих пор вызывает в нем глубокое отчаяние, которое она увидела когда-то на фотографии в журнале. Было ясно, что он очень сильно любил жену. К ужасу Софи, мысль о том, что он до сих пор оплакивает умершую жену, сделала ее глубоко несчастной.

Софи испытала отвращение к себе. Кто она ему? Только знакомая, к которой он проявляет внимание из чувства долга, ради старого друга семьи. У нее нет никакого права расстраиваться.

Оказавшись в соседнем с Розано номере отеля с видом на Темзу и здание Парламента, Софи приняла душ и переоделась в сшитое ею самой платье без рукавов с плотно облегающим лифом. Она сразу же почувствовала себя в нем очень уютно, до тех пор пока не посмотрелась в высокое, с золоченой рамой зеркало.

— Слишком много груди и ног, — пробормотала она недовольно. С тем же успехом можно было написать спереди: «Добро пожаловать!» Поколебавшись, она надела светло-бежевые босоножки на низком каблуке. Софи взяла с собой совсем немного вещей, и ее выбор был ограничен. Сарафан она оставит на завтра, джинсы в таком отеле неуместны. Софи поморщилась.

Коса выглядела нелепо. Софи нетерпеливо расплела ее, причесала волосы и задумалась, что с ними сделать. Она с удивлением отметила, что они спадают ей на плечи тяжелыми каштановыми волнами, блестят и переливаются при свете массивной люстры.

— Очень экзотично и очень по-итальянски, — пробормотала она и слабо улыбнулась.

В дверь, соединявшую два номера, постучали. Софи растерялась. Воспитание требовало заплести волосы в тугую косу и скрыть фривольный лиф платья под мешковатым жакетом, но женское тщеславие на этот раз победило.

Заранее краснея за свое идиотское решение, она быстро закрутила волосы на макушке и сколола их парой шпилек.

С бьющимся сердцем она вбежала в гостиную, чувствуя, как из прически уже выскальзывают пряди, что наверняка придает ей вид огородного пугала.

Увидев Розано, она непроизвольно открыла рот. В груди больно защемило, она повернулась и отошла нетвердым шагом в глубину комнаты. Розано оделся «по-домашнему»: в бледно-золотистую рубашку и узкие светлые льняные брюки — и выглядел просто неотразимо. Ее охватила настоящая паника. Когда он предложил поужинать у нее в номере — для безопасности, — Софи согласилась и теперь с опозданием поняла, что обрекла себя на вечер наедине с немыслимо привлекательным мужчиной.

— Вы выглядите… красиво.

Софи замерла, все еще стоя к нему спиной. Может быть, она выглядит и лучше, чем тогда, когда он видел ее в последний раз, но красиво — едва ли, особенно с торчащими во все стороны волосами.

— Спасибо, — произнесла она и, вскинув руки, лихорадочно принялась закреплять шпильки. И услышала, как он вздохнул. Наверное, от раздражения. Ведь обычно дамы, с которыми он ужинает, безупречны во всем, до кончиков ногтей.

— У вас есть все необходимое? — спросил он вежливо.

Нет. Мне не хватает элегантности и миниатюрности, огромных карих глаз и двухлетней шлифовки в швейцарском колледже. Изумрудное шелковое платье с глубоким вырезом тоже не помешало бы. Софи улыбнулась, ее чувство юмора снова взяло верх и позволило повернуться к нему лицом.

— При последнем подсчете у меня было девяносто пять белых махровых полотенец, два купальных халата, геля для душа достаточно, чтобы вымыть всех англичан, бессчетное количество баночек с кремом для обуви, столько же игольниц и даже, кажется, набор отверток.

Он рассмеялся, а Софи вспомнила о правилах хорошего тона.

— Вы были так добры ко мне, — сказала она застенчиво. — Спасибо. Я стою вам уймы свободного времени и хлопот.

Его глаза блеснули.

— Меня это ничуть не тяготит, наоборот, доставляет удовольствие. — Ослепительно улыбнувшись, он бодро продолжал: — Мы прибыли в самое время. Администратор сказал мне, что фойе кишит журналистами и фотографами.

Софи испуганно распахнула глаза.

— Но тогда… как же мы сможем выйти отсюда? Он пристально взглянул на нее, затем уверенно расположился в ближайшем кресле.

— А зачем нам выходить?

— Это шутка? — воскликнула Софи. — Вы же не предлагаете сидеть здесь, как крысам в ловушке…

— Смотря какие крысы и смотря какая ловушка, — пробормотал он, обводя рукой шикарно обставленный номер. — Ну а в крайнем случае мы всегда можем поиграть в шпионов — воспользоваться вашим набором отмычек и ускользнуть по пожарной лестнице.