Страсть по-флорентийски - Рид Мишель

– Пока я тебя не остановлю, – ответил он.

Затем снова наступила тишина. С каждой секундой сердце Шеннон билось все сильнее, ритм дыхания нарушился настолько, что она беспокойно заерзала на стуле. Тонкая лямочка ее топа соскочила с плеча. Еще немного, и обнажится грудь.

Шеннон рывком вернула лямку на место – и столкнулась с длинными загорелыми пальцами, которые собирались сделать то же самое.

Они оба замерли. Жар охватил тело Шеннон.

Она инстинктивно подняла глаза, и из ее груди вырвался нервный вздох.

Лука скользил горящим взглядом по ее гладкому белому плечу и округлым формам полной груди.

– Нет, – неуверенно прошептала она и неловко вцепилась в одеяло, но оно соскользнуло с плеч на колени.

Бездонные глаза прожигали Шеннон насквозь.

Все, связанное с ним, становится темным, вяло подумала она. Темные глаза, темное сердце, томительная темная страсть, окутавшая их обоих.

Никакого света, ласки, нежности. Он хочет ее, но и только. К ней вернулось чувство обиды.

Пальцы Луки с дразнящей медлительностью начали двигаться по ее плечу, достигли длинной шеи, затем скользнули вбок, убирая спутанные волосы. Шеннон затаила дыхание. Лука, наоборот, сделал глубокий вдох, наклонился и легонько куснул белыми зубами обнаженную матовую кожу Шеннон.

Чувственные ощущения пронзили ее, как тысяча булавок; она задохнулась и задрожала, а потом прикоснулась щекой к его лицу. Как ластящаяся кошечка, откликающаяся на зов требовательного самца. Его ладони скользнули под ее руки и подняли Шеннон со стула. Она стояла на одной ноге, щадя свою сведенную судорогой ногу, в то время как сама погружалась во всепоглощающую страсть его поцелуя.

Искра, вспыхнувшая между ними с момента появления Луки на пороге ее лондонской квартиры, теперь превратилась в яркое пламя. Они целовались долго, глубоко и не сдерживаясь. Руки Шеннон обвились вокруг его шеи; одеяло упало к ее ногам, халат на Луке распахнулся.

Стон, сорвавшийся с ее губ. Лука принял за отказ.

– Ни за что, – пробормотал он.

Шелковые пижамные штанишки скользнули вниз, и Шеннон ощутила всю мощь его желания.

Вскоре верхняя часть пижамы последовала за нижней, освободив полную грудь Шеннон. Лука прикоснулся к ней, и Шеннон перестала себя контролировать. Она запустила пальцы в волосы Луки. Лука подхватил ее и понес, не прерывая поцелуй, пока не опустил на разобранную кровать.

Сейчас он повернется и уйдет, в ужасе подумала Шеннон. Это было бы наказанием с его стороны. Но Лука скинул халат с мощного торса, лег рядом и вновь приник к ее губам.

Когда терпеть напряжение стало невмоготу, он вошел в нее одним мягким толчком. Шеннон закричала, Лука откликнулся на ее крик рычанием, которое вырвалось из глубины его горла. Она обхватила бедра Луки ногами. Он двигался ритмично, и его грудь терлась об ее грудь.

Ни о какой любви не могло быть и речи. Это было животное совокупление двух диких существ, не желающих думать ни о прошлом, ни о будущем. Они просто нуждались друг в друге здесь и сейчас.

Освобождение нахлынуло с такой силой, что Шеннон потеряла связь с реальностью. Удушье, стоны и содрогание все это оставило их опустошенными и потрясенными.

Когда к Луке вернулись силы, он схватил свой халат и выскочил из комнаты. Шеннон свернулась клубочком и разрыдалась.

Он ненавидит ее… и презирает себя за то, что все-таки не сдержался и овладел ею.

Когда она открыла глаза, бледное солнце просачивалось сквозь окно. Ее тело безумно болело, а сердце едва билось.

Вспомнив о Кейре, Шеннон прогнала мысли о Луке и поспешила в ванную.

Вытащив первое, что попалось под руку, Шеннон натянула джинсы и чистый голубой топик, затем снова упаковала чемодан. Прочь отсюда! Она не останется здесь еще на одну ночь.

В коридоре аромат свежесваренного кофе ударил ей в нос. Значит, Лука уже встал, а ей хотелось улизнуть, не встречаясь с ним. Но незаметно миновать кухню не удалось. Она вошла и поставила сумки на пол у двери.

Одетый в черные брюки и свежую белую рубашку, Лука выглядел очень элегантно.

– Садись, – пригласил он, не оборачиваясь. Не пройдет и минуты…

Почему он стоит к ней спиной? Слишком стыдится за себя? Если так, то он не единственный, кто чувствует угрызения совести.

– Ты звонил в госпиталь? – натянуто спросила Шеннон.

Он кивнул.

– Все еще без изменений.

– Тогда мне лучше поехать.

– Сначала позавтракаем, – твердо сказал Лука. Я не думаю, что у кого-то из нас было время поесть вчера.