Одинокая в толпе - Паскаль Фрэнсин

Я вне этого круга… гляжу извне.

Ночь за ночью я произношу молитву, Ночь за ночью… кто-то будет думать обо мне!

Кто-то услышит меня,

Кто-то, кто будет рядом…

Но ничто не изменится.

Сны меня не обманут.

Я совсем одна.

Вы должны мне поверить.

Я не могу выиграть.

Так было всегда…

Я вне этого круга – вне этого круга… Гляжу извне.

Когда затих последний аккорд, все продолжали молчать. Гай с горящими от возбуждения глазами схватил Дану за руку.

– Вот она, – сказал он, запинаясь от волнения. – Вот та песня, которую мы искали!

Все взволнованно зашумели.

– Какая прекрасная песня, – сказала Элизабет.

– Кто бы это мог быть? – спросила Инид.

Гай вскочил на ноги, щеки его горели.

– Хорошо! – воскликнул он, явно пытаясь сдержать возбуждение. – Перед нами задача, ребята. Мы должны узнать, кто этот неизвестный автор. Могу я рассчитывать, что вы все мне поможете?

– А ты не думаешь, что сделать это будет нелегко? – спросил Кен. – Кто бы она ни была, она явно не желает быть раскрытой. Иначе почему бы ей не подать кассету под своим собственным именем?

– Мы должны ее найти, – упрямо повторил Гай, перематывая пленку, чтобы еще раз прослушать песню.

Глаза его выражали какое-то странное чувство – что-то между благоговением и отчаянием.

– Неужели не понимаешь? Я обязан найти девушку, которая написала эту песню.

– Линн, – спросил мистер Коллинз, поднимаясь из-за стола и поправляя со лба светлые волосы, – ты не могла бы задержаться на несколько минут? Я хотел бы обсудить с тобой твое сочинение по Эмили Дикинсон.

– Конечно, – промямлила Линн.

Она и правда особо не спешила идти есть свой сандвич. Главное событие недели – передача песни на конкурс в редакцию «Оракула» – было позади. Теперь она желала лишь, чтобы время пролетело побыстрее. Скоро наступят выходные, когда она сможет заняться своей музыкой. А в субботу она ведет урок игры на гитаре в Музыкальном центре.

Мистер Коллинз нахмурился над ее тетрадью. В горле у Линн пересохло. Что она сделала не так? Она много трудилась над этим сочинением, больше, чем обычно.

– Линн, в этом сочинении есть некоторые очень сильные вещи, – сказал мистер Коллинз, глядя ей прямо в глаза. – У тебя очень оригинальный взгляд на поэзию Эмили Дикинсон, и ты очень хорошо пишешь.

– Спасибо, – смущенно сказала Линн.

Она отнюдь не ожидала, что ее будут хвалить.

– Вообще, – продолжал мистер Коллинз, – у меня такое чувство, что у тебя большой природный талант к писательству. Ты сама не пишешь стихи?

Линн почувствовала, как щеки ее краснеют.

– Н-нет, – выговорила она.

В общем-то, она ведь не лгала. Ведь песни – это не стихи?

С минуту мистер Коллинз смотрел на нее молча.

– Если ты когда-нибудь что-то все-таки напишешь, то, надеюсь, ты сочтешь возможным показать это мне? Я с удовольствием прочту.

Линн чувствовала себя ужасно. Мистер Коллинз был таким приятным, не ругал ее за то, что она вечно молчит на уроках, или за что-то еще. Она хотела бы иметь мужество рассказать ему, что пишет песни. Но она не могла заставить себя сказать ничего.

– Спасибо, – промямлила она, забирая сочинение. – Я рада, что оно, по-вашему, «ничего».

Мистер Коллинз рассмеялся.

– Оно больше чем «ничего», – сказал он ей.

Неожиданно голос его стал серьезным.

– Когда-нибудь, Линн, ты поймешь, что ты больше чем «ничего». И знаешь что? Я очень надеюсь оказаться рядом и увидеть выражение твоего лица в тот момент, когда ты поймешь это.

Глаза Линн наполнились слезами. Что он имел в виду под словом «больше чем ничего»?

Ей было трудно в это поверить. А если мистер Коллинз полагает, что произойдет какое-то чудо, которое заставит ее изменить собственное мнение о себе, то ему предстоит очень трудная задача.

Линн Генри по-прежнему убеждена, что она – самое большое на Земле ничтожество.

7

Линн стояла перед своим шкафчиком в раздевалке, печально рассматривая кипу учебников и тетрадей, в которых неизвестно сколько времени собиралась навести порядок. Последний урок закончился, и впереди были выходные. Почему же она не радовалась этому, как обычно?

В голове ее продолжали звучать слова мистера Коллинза. Если бы он был прав – если бы действительно существовало нечто такое, что раз и навсегда доказало бы ей, что она чего-то стоит! Глядя на беспорядок в шкафчике, Линн подумала о том, чтобы принять предложение матери посетить салон «Серебряная дверь». Может, стоит рискнуть – а также попробовать носить контактные линзы и что-то сделать с волосами?