Ради тебя, дорогая! - Крейвен Сара

— Ну, если ты будешь чувствовать себя лучше…

— Я и не знала, что мне нужно спрашивать у тебя разрешение.

— Но ты могла бы оценить мою доброжелательность и воздержанность.

— Это угроза? — холодным тоном спросила она.

— Дружеское предостережение, дорогая. — Ник улыбнулся. — Мы с тобой оказались в необычной ситуации, так что не провоцируй меня.

— Ты сам создал эту ситуацию.

— Я же не могу контролировать погоду, Пейдж.

— Да что ты? Я думала, тебе удается манипулировать всем и вся.

— Если бы я мог, — растягивая слова, сказал Ник, — то остался бы с тобой наедине, не дожидаясь начала урагана.

Внезапно сердце Пейдж бешено заколотилось. Она почувствовала сильное возбуждение.

— Значит, у меня есть еще одна причина ненавидеть ураган.

Взяв с тележки зажженную свечу, Пейдж направилась в ванную комнату и закрыла за собой дверь.

Ее руки дрожали так сильно, что она едва не выронила свечу. Двигаясь медленно и осторожно, девушка поставила ее на полочку над ванной и принялась быстро одеваться.

Пейдж испугалась своей реакции на провокационные слова Ника. С какой стати она так глупо себя ведет?

Она не нужна Нику, и пора это признать, но почему ее не оставляет глупая надежда?

— Ему больше не удастся унизить меня, — прошептала она.

Следует вернуться в Лондон и поскорее развестись с Ником Дэстри.

Меньше всего на свете ей хотелось снова остаться с ним наедине.

Глубоко вздохнув, Пейдж неохотно вернулась в спальню.

Ник по-прежнему сидел, развалившись на стуле и хмуро уставившись в одну точку.

— Ник, прости меня. — Она сглотнула. — Я вела себя неправильно.

— Боже, что это на тебя нашло? — Он медленно повернулся и посмотрел на нее.

— Ураган напугал меня до смерти. — Пейдж попыталась улыбнуться. — Ты правильно сделал, что забронировал этот номер, а я даже не поблагодарила тебя.

— Забудь об этом, — бесстрастно сказал он, — не будем предаваться грустным воспоминаниям.

— Да, давай будем вести себя благоразумно.

— В нашем с тобой случае о благоразумии лучше не думать. — Ник принялся пристально разглядывать ее.

— Я почувствую себя в полной безопасности только в Лондоне. — Пейдж покачала головой.

— Конечно, ты же вернешься под крыло семьи.

— Почему ты осуждаешь семейные ценности?

— Все зависит от того, насколько прочны родственные узы. — Ник пожал плечами и поднялся на ноги. — Я предлагаю погасить свечи и побыть какое-то время в темноте. Неизвестно, когда включат электричество, а свечей нам больше никто не предоставит. Ты сильно боишься темноты?

— Не слишком. — Она рассмеялась.

— Когда это началось?

— Я не помню.

— Ты не пыталась от этого избавиться?

— Нет. Сейчас я стала бояться темноты меньше. Это происходит, когда я оказываюсь в незнакомом месте одна.

— Значит, теперь все будет в порядке. Я здесь. Ложись в кровать. Там удобнее, чем на стуле.

— А ты? — пытаясь выглядеть беспечной, спросила она.

— Я проявлю галантность и расположусь на стуле, несмотря на неудобство.

— Ты не сможешь даже почитать.

— Неважно. Мне нужно поразмышлять о новых инвестициях. Не беспокойся, я не стану скучать, — слегка насмешливо сказал он.

— Я не…

— Не нужно притворяться, тебе это плохо удается.

Улегшись в кровать, Пейдж наблюдала, как Ник гасил свечи. Повернувшись на бок, она закрыла глаза.

За окном ревел ветер, который, казалось, еще усилился.

Пейдж решила, что не будет спать. Ведь проснувшись, она испугается темноты и снова позовет Ника. Однако в следующий раз от его близости она может окончательно потерять голову, и произойдет неизбежное.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Пейдж лежала в темной комнате. Было тихо, но она знала, что Ник где-то рядом.

Сколько же продлится их вынужденное затворничество?

Ей бы поспать, однако она не могла успокоиться, зная о том, что ее фиктивный муж находится поблизости.

Зачем она только согласилась тогда полететь с ним в Нормандию на медовый месяц? Ведь можно было все изменить еще в день свадьбы.

Пейдж полагала, что домик бабушки Ника будет небольшим, стоящим где-то на тихой улочке недалеко от церкви.

Однако жилище мадам Шари оказалось изящным особняком из серого камня, располагавшимся в конце парка.

— Здесь очень тихо, — почти резко сказал Ник, когда пожилой слуга по имени Антуан остановил автомобиль у особняка. — Если тебе здесь не нравится, Пейдж, то мы можем поехать в Париж.