Женская гордость - Рид Мишель

– Вы не совсем правильно поняли ее тогда, – решилась сказать ему Клея.-Ее оскорбляло то, что вы прямо говорили ей об этом. Сами действия не могли ее обидеть.

Джеймс кивнул и задумался. Он с любопытством посмотрел на нее.

– Мне кажется, ты это знаешь из собственного опыта?

В ответ она только пожала плечами и отвернулась к окну, не желая продолжать этот разговор.

– Как дела на бирже?

Джеймс помедлил всего одну секунду, сообразив, что она намеренно сменила тему разговора. И тогда он начал с воодушевлением рассказывать ей захватывающие истории взлетов и падений на непредсказуемой госпоже Бирже. Он продолжал свой рассказ, пока они не подъехали к прекрасному особняку, где он жил с ее матерью.

Когда машина остановилась, они увидели, что Эми уже ждет их у порога. Как только Клея вышла из машины, мать набросилась на нее с объятиями. Клея была выше светловолосой, миниатюрной матери на целых пять дюймов, но по крепости объятий мать нисколько ей не уступала.

Напряжение свалилось с плеч Клеи, как тяжелая мантия. Неужели всего неделя прошла с тех пор, как она была у доктора? Казалось, что больше, гораздо больше.

5

Сидя перед зеркалом туалетного столика, Клея внимательно разглядывала свое отражение: она только что заново подкрасилась, но совсем не была уверена, что это поможет скрыть от матери издержки прошлой недели. Наблюдательная Эми уже один-два раза нахмурилась при виде дочери – Клея спаслась только тем, что укрылась в спальне, сказав, что ей необходимо принять ванну-горячую, освежающую ванну. И в какой-то мере это было правдой: Клее действительно следовало помокнуть в ванне с дороги, но все-таки главное заключалось в том, чтобы оттянуть время. Сейчас у нее оставалось его уже мало-через несколько минут нужно будет спускаться вниз.

Глаза ее затуманились-тревога и прочно поселившаяся в сердце щемящая боль сдавили ей горло. Ближайшие несколько часов будут, пожалуй, потруднее, чем даже будущая встреча с Максом, которая никак не обещала быть приятной. А в том, что ей не избежать этой встречи. Клея не сомневалась: как только Макс, узнает, что она уволилась, он потребует объяснений, захочет узнать причину ее поступка и, как всегда, добьется своего – она ему все расскажет.

Не надо думать о всех неприятностях сразу, посоветовала она своему отражению в зеркале. Почему она все время мысленно говорит с Максом? Ведь, когда она вспоминает о нем, постоянная тупая боль в груди становится острой, почти невыносимой!

Грустно вздохнув. Клея еще чуть-чуть подрумянила щеки, затем поднялась и оправила на себе плотно прилегающее красное платье из мохера. Это платье, с широченным воротником-стойкой и длинными рукавами, обтягивало ее худенькую фигуру до бедер, а затем свободно расходилось над коленями. Красный цвет шел ей. Максу нравилось, когда она была в красном, он говорил, что этот цвет подчеркивает ее собственный внутренний огонь… который самой ей всегда хотелось скрыть… Опять Макс!

Она отошла от зеркала. Если так и дальше будет продолжаться, она не сможет спуститься вниз, в гостиную. У нее и так уже все поджилки трясутся. Хорошо еще, что пока нет никаких внешних признаков беременности, кроме разве темных кругов под глазами, они появились не столько из-за переживаний, сколько из-за постоянной легкой тошноты.

Решительно подняв подбородок. Клея вышла из спальни и стала медленно спускаться вниз по лестнице, стараясь подбодрить себя-ведь сейчас ей предстояло признаться во всем матери.

Но все случилось совсем не так, как она предполагала. Эми опередила ее: прежде чем Клея подыскала слова, чтобы заговорить о своем положении, она начала рассказывать о своих новостях.

После прекрасного ужина, не испорченного неприятными признаниями, был подан кофе. За столом их было всего трое, и весь вечер они наслаждались приятной, спокойной беседой, вкусной едой, мягким, приглушенным светом в гостиной. Наконец Клея набралась мужества и решилась поговорить с матерью, но Эми вдруг извинилась, исчезла из столовой, а затем через минуту вернулась, держа в руках длинный, очень солидный конверт, который она положила на стол перед дочерью. Но прежде чем Клея начала разворачивать конверт, Эми опустила ей на плечо свою маленькую руку.

– Это мой первый сюрприз, – объявила она, улыбаясь.-Ведь в следующем месяце тебе исполняется двадцать один год. Глаза Клеи широко раскрылись от удивления.