Ювелирная работа - Бэрд Жаклин

– Подумаешь, – парировала Элоиза, – один раз всплакнула, а потом все как рукой сняло. Если бы ты сейчас не сказал, сама бы и не вспомнила. Благодаря тебе я научилась это преодолевать.

– И Кэти все знает? – недоверчиво поинтересовался Маркус.

– Никто не знает ничего. И никогда не узнает. Все должно остаться только между нами, – в очередной раз повторила Элоиза.

– Хорошо, – согласился Маркус, отпустив ее руку.

– Благодарю за понимание, – отозвалась женщина. – Скажи, где телефон, я вызову такси. А лучше сделай это сам, я иду в душ.

– Слушаюсь, моя госпожа, – ядовито произнес Маркус Коварис и пошел в кабинет.

Элоиза улыбнулась ему вслед. Все оказалось даже забавным.

Главное, чему она научилась у своей мамы, – это всегда, невзирая ни на что, сохранять самообладание. И чем сложнее и безвыходнее представляется ситуация, тем яснее должно быть сознание того, что в противном случае удачи не видать.

Элоиза вышла из душа уже одетая. Маркус ждал ее у дверей. Он внимательно смотрел на нее. Она устремилась в холл, он обнял женщину за талию, привлек к себе, нагнулся к ее лицу, скользнул языком по нижней сочной губе. Затем распустил ее волосы и зарылся в них лицом.

Элоиза услышала сигнал таксиста и подалась, вперед. Маркус удерживал ее, сколько мог.

– Я поеду с тобой до отеля, – вызвался он. – Провожу тебя в твой номер.

– Нет, Маркус. Нет! До завтра! – сухо попрощалась она.

– До завтрака, – поправил он. – Если ты видишь в этом необходимость, – сдержанно ответила Элоиза и удалилась.

Элоиза не засыпала долго. В иной ситуации она вспоминала бы его любовные ласки. Но заблуждений больше не оставалось, и Элоиза раздумывала над обвинительными доводами Маркуса.

Она не могла забыть и простить того озлобления, с которым он обвинил ее и мать в воровстве.

Элоиза Смит не идеализировала Хлою Бейкер с тех пор, как стала подростком. Она понимала, что мать зарабатывает на жизнь не кропотливым трудом праведницы, а случайными удачами, используя благосклонность фортуны и богатых мужчин. Элоиза не осуждала, но и не оправдывала подобный способ существования.

Она догадывалась, что ее матери часто приходится идти на компромиссы с совестью для того, чтобы гарантировать себе и своей дочери завтрашний день. Но Элоиза не собиралась сочувствовать ее богатым покровителям, потому что Хлоя никогда ни для кого не была обузой. Веселая, остроумная, осторожная, умная, она непринужденно чувствовала себя в обществе и по праву становилась украшением любого приема. И мужчина, который появлялся там под руку с ней, вне зависимости от того, имел он с Хлоей интимные отношения или ограничивался дружескими, как чаще всего и бывало, чувствовал себя при этом превосходно.

Хлоя мастерски умела поднимать самооценку своего спутника, за это ее и любили мужчины.

Впрочем, Элоиза старалась не вникать в обстоятельства личной жизни своей матери. Они так мало были вместе, что девушка дорожила каждым мигом общения с Хлоей. Она просто любила ее, любила беззаветно – не только как мать, но и как единственного близкого человека, оставшегося после смерти бабушки и дедушки.

Маркус не запугает ее судом. Быть может, это даже лучше. Однако тогда Элоизе пришлось бы услышать много скверного о Хлое, защищаться, оправдываться, чего ее натура никогда не принимала. Элоиза относилась к той категории людей, которые предпочитали принять вызов судьбы, нежели путем малодушных оправданий и отговорок уклониться от него.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В половине восьмого следующего утра Элоиза вошла в обеденный зал парижского отеля, в котором остановилась вместе со своими друзьями-партнерами Харри и Кэти.

На женщине были приталенный серый в полоску брючный костюм и серебристо-зеленый топ, который еле выглядывал в декольте жакета.

Элоиза выглядела свежо. Она сумела достичь этого эффекта, лишь старательно замаскировав унылый взгляд мерцающим корректором для глаз. Еще в студенческие годы Хлоя посоветовала дочери набор средств и методов, призванных скрыть следы физической усталости и нервного истощения. Ими Элоиза и пользовалась. Кроме того, она не привыкла нагружать друзей своими проблемами и заботами. Поэтому в очередной раз появилась перед ними с неизменной спокойной и теплой улыбкой на пухлых губах.

– Привет, – поздоровалась она с Харри и Кэти, присаживаясь напротив них.

– Доброе утро, – тихо отозвалась Кэти.