Однажды летом в Италии - Гордон Люси

— Но какие, — восхищенно заметила Холли. — Здесь мылись вельможи?

— Не только. Это место было открыто для всех. В лучшие годы оно вмещало около двух тысяч человек. Мы, римляне, делаем все основательно.

Концерт состоял из популярных арий, нескольких увертюр и вальсов Штрауса. Музыка наполнила Холли спокойствием, и она была благодарна Маттео за прекрасную идею.

Теперь она поняла его план. Он старался очаровать ее, возможно, даже заставить ее немного влюбиться — и все это для того, чтобы она не уехала от Лизы.

Холли знала, что сам он не собирался в нее влюбляться. Она слышала его слова: «Мое сердце под надежной защитой». Тогда почему он так недоволен, когда ей оказывают знаки внимания другие мужчины? Неужели ревнует?

— Почему вы улыбаетесь? — спросил Маттео, когда затихли аплодисменты.

— Разве?

— Вы были погружены в какие-то свои увлекательные мысли. Уж не замышляете ли вы что?

Она молчала, глядя прямо на него.

— Понятно. Вы хотите разжечь мое любопытство.

— А почему вы думаете, что мои мысли имеют отношение к вам?

— Надеюсь, что имеют.

— Вы очень тщеславный человек. Впрочем, вы и на этот раз угадали. Поскольку вы подарили мне такой прекрасный вечер, с моей стороны было бы невежливо думать о ком-то еще.

Глаза Маттео недоверчиво блеснули.

— Только обещайте мне, что это не Бруно. Мне будет неприятно думать, что вы тоскуете по этому ничтожеству.

— Обещаю. На самом деле я вспоминала Томазо, — сказала Холли и томно вздохнула. — Интересно, почему он так быстро потерял ко мне интерес. Вы его друг и можете посоветовать, как снова завоевать его сердце.

Маттео поднял ее руку и прикоснулся к ней губами.

— Великолепно. У вас отличная тактика.

— И стратегия тоже, — заверила она его.

— Не говорите мне, что я встретил женщину, которая знает разницу между тактикой и стратегией.

— Стратегия — это когда врага не видно, а тактика, когда враг перед вами.

— Уж не я ли ваш враг?

— Еще не знаю. А вы враг?

— Все может быть.

Холли посмотрела на него и широко улыбнулась.

— Я так и думала.

Во втором отделении известная певица пела об обманутой любви. Она прекрасно исполнила несколько арий из известных опер, но Холли не растрогалась. Ее сердце больше не было разбито, и она с надеждой смотрела в будущее…

Когда она вышли на улицу, Маттео заметил:

— Сейчас только полночь. У нас есть время для небольшого ужина.

Его слова прозвучали так, как будто эта идея только что пришла ему в голову. Но Холли не удивилась, когда столик в ресторане оказался заказанным заранее.

После нескольких перемен блюд Маттео спросил:

— Может быть, вы бы хотели выпить вина?

— Я бы с удовольствием выпила шампанского. У меня есть на то причина.

Шампанское тут же принесли, и, когда они снова остались одни, Маттео спросил:

— И что мы празднуем?

— Мою свободу. Я не была уверена в ней до сегодняшнего вечера, но теперь уверена.

— Почему до сегодняшнего вечера? Холли, почему вы смеетесь? Я чего-то не понимаю?

В его голосе послышалось раздражение, как будто она задела его за живое.

— Вовсе нет, — поторопилась заверить его молодая женщина. — Просто вы впервые вывели меня в свет. Если вы не боитесь, что вас увидят со мной, значит, мне ничего не грозит.

— Вам действительно больше не о чем беспокоиться. Бруно не представляет собой проблему, поскольку он испарился. Забудьте его. Вы здесь, чтобы развлечься. Когда это было у вас в последний раз? Наверное, когда вы в последний раз видели его?

— Знаете, с Бруно было очень хорошо до поры до времени, но я с самого начала ощущала, что за моей спиной происходит что-то еще. Ну да хватит о нем. Не помню, когда я так хорошо проводила время, как сегодня. Вы открыли мне новый мир. Это была прекрасная идея. И очень практичная.

Маттео с удивлением посмотрел на нее.

— Практичная?

— Конечно. Нам надо поговорить о Лизе, а дома это трудно, потому что она всегда рядом со мной. Вы поступили разумно, устроив эту встречу вне дома.

— Понятно. Я, стало быть, разумный?

— Конечно, это неотъемлемое качество каждого хорошего судьи.

Он с иронией посмотрел на нее.

— Теперь о Лизе. Извините, но для того, чтобы общаться с ней на равных, мне надо больше знать о ее матери.

— Вы можете спросить все, что вам интересно, у самой Лизы, — резко заметил он.